Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю | страница 63

— И больше ничего не велел сказать?

— Велел. Живет барином, на собственной машине раскатывает. А работы почти никакой… Мозоли от весел давно посходили.

— Адрес дашь?

— Ни к чему он тебе. Даже лишний. Письмо передать — пожалуйста, передам.

— Говоришь, барином живет, а адреса назвать нельзя. Хорош барин!

— Лучше быть барином без адреса, чем голодранцем с адресом.

— Это уж кому что нравится… А почему ты сам не объявился? Или ждал, пока Ромка разыщет?

— Надобности не было.

— А теперь есть?

— Раз уж встретились, то появилась.

— И чего ты хочешь?

— Это уже другой разговор. Вижу, помнишь ты еще муженька.

Ромку удивляло необычайное спокойствие матери. Не кричит. Не плачет. Разговаривает со Скайзгрисом так, словно не палач и убийца перед ней, а просто знакомый, которого она давно не видела.

— Значит, дружки вы сейчас с Антанасом?

— Выходит так, — криво усмехнулся Скайзгрис.

— И давно?

— Да лет с десяток.

— Угу…

И тут мальчик понял, что его мама не верит ни одному слову бандита, что она напряженно думает, как выбраться из западни, в которую они попали. А Ромка ничем не может ей помочь. Был бы он сейчас наверху!

Скайзгрис встал. Рубка была низкой, и он ходил по ней, наклонив голову, словно разыскивая что-то по полу.

— Где работаешь? — спросил он.

— На рыбной базе.

— Ага…

И Скайзгрис снова зашагал по рубке. Мать сидела не шевелясь. Безжизненное лицо ее почему-то напомнило Ромке слепую женщину, которую он видел как-то в Клайпеде. У той тоже были широко распахнутые веки и навечно застывшие хрусталики глаз.

— Должность какую занимаешь?

— Заведующая…

— Ну?! Тогда сам бог устроил нашу встречу!

— Бог? Ты о боге?

— Может, ожидала, что Карлу Марксу молюсь? Ха-ха-ха!

Ромка застонал. Мать бросилась к нему. Как только материнское ухо оказалось поблизости от его губ, Ромка исступленно зашептал:

— Все врет, гад! Все врет!

— Очухался наконец? Вот и порядок. Расскажу отцу, какой ты у него герой.

— Нету у меня отца, — угрюмо отозвался Ромка. — Погиб!

— Что ж, пусть будет так… Не хотите ли кушать, гости дорогие? Консервы, рыбку бог послал…

— Ужинала.

— А ты, молодой человек?

Вместо ответа Ромка повернулся к стенке.

— Брезгуешь?!

— Голова болит у него, — заторопилась мать. — Пусть поспит.

— Пусть… Ты тоже ложись. Разговор будет потом.

Коптилка погасла. И стало совершенно темно. Ромка почувствовал, как рядом легла мама. Раздались тяжелые шаги, слегка скрипнула дверь.

— Бежим! — предложил мальчик.

— За порогом — смерть!

— Я проберусь.