— Ничего она не принимала, и какое это имеет значение? — спросила Ципора. — Наша дочь теперь замужем, и хорошо бы ты тоже ее поздравил.
— Я поздравлю ее тогда, когда она выйдет замуж по нашему обряду, — насупился Эзекиел.
Ципора не стала настаивать, она знала, что мужа ее не сдвинешь с места словами, но сердце его полно любовью к дочери, а любовь способна двигать горы.
Прошло несколько дней, и Ципора рассказала мужу, что Камилия счастлива со своим Тони, но только, кажется, голодает, и кровать у них очень узкая, и в доме повернуться негде.
— Может, сходишь к нашей доченьке и позовешь ее к нам жить? — заключила она.
— Сходи сама и позови! — буркнул Эзекиел, успевший страшно соскучиться по своей любимой доченьке.
Школа, школа, школа для детей, школа для взрослых — только и слышал вокруг себя Винченцо. Его дети — Марселло и Катэрина, словно с ума сошли, помешались на этой школе. Сам Винченцо едва мог написать свое имя и прекрасно понимал, что Марселло не помешает выучиться грамоте, но — подумать только! — учиться задумала и его дочь!
— Выбрось из головы эти глупости! — заявил рассерженный отец. — Твое место у плиты…
— И на раскаленном солнце с мотыгой в руках, — не менее сердито отвечала Катэрина. — Ты забыл, что мы уже не наемные рабочие, папа! Чем мы хуже сеньора Маурисиу и сеньорины Беатрисы? Мы такие же, как они. Наша фазенда ничуть не меньше их фазенды!
Винченцо почесал в затылке, такая мысль не приходила ему в голову. Он по-прежнему чувствовал себя крестьянином, обыкновенным крестьянином, каким родился, каким был всегда. А он, оказывается, стал теперь фазендейро, кофейным бароном! Неудержимый смех завладел им. Он смеялся, смеялся до слез, и, глядя на мужа, стала робко улыбаться и Констанция.
— Значит, ты решила стать барышней-белоручкой? — спросил он дочь, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.
— Да! — гордо ответила Катэрина.
— А может, ты все-таки выйдешь замуж за Гаэтано? — спросил ее отец.
Вертя про себя так и этак предложение сына своего компаньона, Винченцо мало-помалу привык к нему и даже увидел в нем некую выгоду: земля и в самом деле станет общей, делить ее не будет необходимости, так почему бы Катэрине и не выйти за этого парня?
— Гаэтано, — продолжил он…
— …Здоров, как бык, — хором произнесли брат и сестра любимую фразу самого Гаэтано, которой он начинал и заканчивал все свои рассказы.
— А быкам место в хлеву, — закончила Катэрина.
— На твоем месте я бы так не гордился, — буркнул Винченцо. — За спесь наказывают, да еще как! Может, земли у нас теперь и не меньше, чем у соседей, да только денег нет. И взяться им неоткуда. За кофе дают бросовую цену, лучше выбросить его, чем по такой продавать.
