— Но я же говорила тебе, мама, что хозяин у нас платит не за усердие, — сказала она матери, и та только вздохнула.
Наконец Умберту вполне откровенно объяснил Эулалии, чего он от нее хочет, предложил стать его любовницей и сулил за это золотые горы. Девушка растерялась. Она этого не ждала, хотя Нина не раз намекала ей именно на такой поворот событий. Видя, как девушка отпрянула от него, Умберту рассердился: неужели она круглая дура, эта хорошенькая испанка? Но он пока не терял надежды ее приручить и расширил программу развлечений. Они возвращались все позже, машина останавливалась все ближе к дому, а поцелуи, которыми сопровождалось прощанье, становились все жарче.
Маноло забеспокоился. Ему совсем не нравилось бурное ухаживание хозяина. Как-то в один прекрасный вечер он вышел, как только услышал, что машина подъехала, и, вежливо поздоровавшись, спросил напрямую:
— Я хотел бы знать ваши намерения, дон Умберту, относительно моей дочери.
На этот раз встал в тупик дон Умберту. Ему казалось, что он уже заплатил за поцелуи Эулалии, по его понятиям, вопрос прозвучал некорректно.
— Вы имеете что-то против моих чувств, касающихся вашей дочери? — осведомился хозяин.
— Относительно чувств я ничего не имею, но хотел бы знать, к чему они поведут, — продолжал настаивать на своем всерьез обеспокоенный Маноло.
— Я не премину сообщить вам об этом, — вежливо сообщил Умберту, садясь в машину.
Через день Эулалия и Маноло получили расчет.
— Я же говорила, что не верю в чудеса, — шептала, обнимая плачущую дочь, Соледад.
— А я верю, — заявил Маноло. — Для Эулалии эта история могла кончиться куда хуже…
Джулиано известил Мартино о смерти молодого Ферьяно, и тот поспешил навестить Марию. Она была замкнута, холодна и по-прежнему не смотрела на него.
— Я буду рад усыновить малыша, — сказал он, — и сделать его своим наследником наравне с другими детьми, которые родятся впоследствии. Это единственное, что я хотел сказать тебе, Мария. Я не тороплю тебя. Знай, что я всегда рядом с тобой.
Даже Луизу растрогало отношение Мартино: любовь любовью, а о ребенке тоже нужно подумать!
Мария не верила в смерть Тони, она чувствовала, что он жив, но беременность делала ее уязвимой и беспомощной, она нуждалась в поддержке, будущее страшило ее, а близкие предлагали один-единственный выход: нежеланное замужество.
Джулиано вновь назначил срок свадьбы.
— Ты хочешь, чтобы я вошла в церковь с таким животом? — возмущенно спросила Мария, и несчастный отец заскрипел зубами.
