Но что было до веры Камилии, когда перед глазами у нее стоял прекрасный Тони, а губы жег его поцелуй!
Тони переехал к Агостино. Художник был рад обществу приятного молодого человека, который оказался к тому же и небесталанным.
— А готовить ты умеешь? — поинтересовался Агостино. Тони отрицательно покачал головой.
— У нас дома всегда готовила еду мама, меня стряпня как-то не интересовала, — улыбнулся он.
— Придется научиться, — предупредил Агостино. — Питаться дома гораздо экономнее.
— Но вы же удивительный художник! — воскликнул Тони. — Неужели ваши картины не покупают?
— Картины художников покупают только после их смерти, — назидательно произнес Агостино. — Так что приготовься к полуголодному существованию.
Агостино заинтересовался, откуда Тони знает португальский язык, и Тони с удовольствием рассказал о своем дядюшке Джузеппе, который много лет прожил в Бразилии, а когда вернулся на родину, научил племянника говорить по-португальски. Тони с удовольствием рассказывал о дядюшке, он очень любил его. Рассказал о его политических пристрастиях, о тюрьмах, в которых тот сидел, об оставленной здесь дочери Нине…
Агостино слушал рассказ очень внимательно, Тони даже подумалось, что внимание его не совсем обычно.
— Я тоже был поначалу анархистом, — внезапно сообщил Агостино. — Правда, недолго.
— А мне дядюшка посоветовал не вмешиваться в политику, — признался Тони.
— Значит, к старости он поумнел, твой дядя Джузеппе, — улыбнулся Агостино. — В молодости я знавал одного Джузеппе, мы с ним вместе сидели в тюрьме.
— Неужели моего дядю? — изумился Тони.
— Вполне возможно, — уклончиво ответил Агостино. — Кто это может теперь сказать? Я даже остался ему кое-что должен и не прочь расплатиться с ним теперь. — Впрочем, там видно будет!
На этом удивительном признании разговор в тот день закончился.
Со следующего дня Тони принялся за работу, которую обычно выполняют ученики в мастерских: немного занимаются хозяйством, немного учатся у мастера, немного помогают ему, натягивая холсты на подрамники, иногда делая подмалевку.
После обеда в мастерской появилась Камилия.
— Я пошла в библиотеку за новыми книгами, — сообщила она, — и решила вас навестить.
С той поры она что ни день приходила в мастерскую и болтала с Тони. Агостино косо посматривал на молодых людей из угла, где работал. Предосудительного в их поведении ничего не было, но он знал, как огорчится Эзекиел, узнав, что его дочь влюбилась не в иудея. Агостино даже поговорил об этом с Токи, но тот, ласково улыбнувшись, спросил:
