Устав отбиваться и сомневаясь в своей способности одолеть врага врукопашную, Тарасов поднял и швырнул в них стоявший у стены стол. Бросок получился удачный, противника стало меньше наполовину, и Палыч, спеша закрепить успех, вмазал протезом по голове наиболее очухавшегося из оставшихся двух вменяемых охранников. Пользуясь образовавшейся паузой, он испытанным приемом, подавив рефлекс, восстановил дыхание, метнулся к выходу и, обогнав Виктора, выскочил на двор.
На небольшой площадке перед воротами стояли три снегохода. Палыч оседлал один из них, завел болтающимся на веревочке ключом и крикнул Храмову: «Давай, быстрее, шевели копытами! Долго еще возиться будешь?!»
Спешно водружая Антона на сиденье позади Палыча, Виктор заметил, как напротив, на веранде, нависавшей над площадкой, появилась девушка. Подойдя к перилам, она стояла, окруженная падающими снежинками и, кутаясь в накидку, смотрела на возню во дворе безразличным взглядом.
Внешне решительная и непреступная, Ольга обладала робким характером. Жить в пансионе она не хотела, но ее мнение Горского абсолютно не интересовало, и он поступил с ней так, как считал правильным. Четыре года тому назад Ольга переехала на постоянное место жительства в небольшой дворец на восточных склонах Аргентинских Анд, в котором и располагался пансион. Удивительная красота местной природы пришлась ей по душе, только друзей у нее там так и не появилось. Жила она в одиночестве, занимая собственные апартаменты, в окружении небольшого штата обслуги. Лишившись матери, она осталась совсем одна, пережив жуткий страх и тоску, преследовавшую ее постоянно. Ольга не любила отца и не верила в его искренность. Он не навещал ее ни разу... Она сама изредка приезжала к отцу. Как в этот раз.
В доме Горского было множество комнат самого разнообразного предназначения, все это хозяйство, расположенное на трех уровнях, обслуживалось и охранялось более чем полусотней человек и большим количеством технических средств. В нижние уровни раньше Ольга не заходила, не было желания, да и не пустили бы. Отец говорил, что ей нечего там делать. И вот его увезли какие-то люди.
Последовавшие за этим дни чуть не довели девушку до ручки. На следующий день два раза к Ольге заходили отцовские друзья, очень серьезные люди, изображали озабоченность и участие. Как-то Ольга попыталась выйти из дому, но охрана, причем незнакомая, не выпустила ее. Несколько раз охранники менялись, к ней заходил очередной неизвестный ей человек, представлялся начальником смены и спрашивал, не нужно ли чего. По нескольку раз в день прилетали и улетали вертолеты. Один раз она вообще не обнаружила никого во всем доме, но когда, осмелившись, попыталась выйти на двор, за дверьми вдруг началась перестрелка и возня. Выключив свет в комнате, она стояла у окна, никем не видимая, и пыталась понять, что творится снаружи. Там, в тусклом свете фонарей, метались какие-то тени, или это ей рисовало воображение?
