* * *
Таким образом, в левом движении затянувшийся пересменок. Старые левые дискредитировали себя и постепенно сходят с исторической арены. Новые левые силы себя еще себя не зарекомендовали ничем, кроме, разве что, политических стилизаций в духе «афро-кубано».
«Че Гевара» — это, в сущности, боевая раскраска. Пока Че Геварой пугают. То есть я вынимаю из кармана Че Гевару, предъявляю публике, и всем страшно. Но это уже первый шаг к борьбе, верно? И первый шаг к оппозиционности. Да, пока пугают, пока это выпендреж: пиджак, галстук, белая сорочка, разорвал на груди, а там Че Гевара — и всем страшно.
Пока что новые левые выступают в малопочтенной роли кидателей тортов. Они б еще кидались рябчиками или ананасами. Буржуй все сжует, тем паче левую кондитерскую оппозицию.
Инфантилизм левого движения, конечно, не новость. Но важно понимать, что за этим феноменом стоит не только своя эстетика и психология, но и своя социология. То есть слой вполне реальных проблем поколенческой адаптации, «проблем молодежи», как принято говорить на протокольном языке.
В эпоху Ельцина существовала вертикальная мобильность, «социальный лифт». Лифт работал, потому что Ельцин разрешил приватизацию. За счет этого многие могли изменить свой социальный статус и кто угодно мог питать надежды на то, что он поднимется вверх стремительно и высоко. Сегодня собственность поделена, и это порождает проблемы вертикальной мобильности. Молодежь вообще и новые молодежные движения в частности наталкиваются на устоявшуюся систему отношений власти и собственности.
Лидер молодежного крыла «Родины» Олег Бондаренко недавно написал письмо, в котором говорил, что молодежи в современном обществе не дают прохода. Все ниши заняты.
Движение новых левых, которое сейчас возникло — это попытка воспользоваться сломавшимся социальным лифтом» оставшимся со времен 90-х годов прошлого века. Поскольку собственность распределена, а у крупных корпораций не может быть молодежных отделений (им все равно, молод ты или стар), эти люди идут в политику.
Группировки новых левых становятся сегодня политической клиентелой крупных политических группировок — не важно каких: пиарных или политических. Все мы прекрасно знаем, что молодежные организации могут переходить из одной партии в другую, и это никого не удивляет. Поскольку «новые левые» есть клиентела в самом прямом, феодальном смысле этого слова, они, естественно, могут менять хозяина, переходить от одного к другому, взыскуя вертикальной мобильности.
