В приличном обществе принято ненавидеть гламур. Никто, впрочем, не знает, что это такое, но смысл слова чувствуют все.
Супермаркет (непременно «элитный»), Рублевка, дорогие жемчуга (а то и целые «стразы») и почему-то Ксения Собчак — все это непременные атрибуты гламурности. За гламур принято стыдить, с гламуром принято бороться. Борются, правда, методами столь гламурными, что лишь укрепляют его позиции в головах сограждан.
Казалось бы, при чем здесь политика? А вот при чем. Гламур, если говорить совсем просто, — это культ потребительства. В нашей российской культуре нет ничего страшнее, чем получить ярлык мещанина, обывателя, потребителя. Люди рефлекторно стыдятся того, чем могли бы гордиться. Тут, естественно, взыскательный критик заметит, что не след гордиться «модными шмотками». Как бы не так. На самом деле гламур — это не просто культ дорогой модной жизни. Это символ зарождающейся свободы.
Что будет делать раб, только что освобожденный из рабства? Он постарается окружить себя вещами. Почему вещами? Да потому что человек, сам недавно бывший вещью, естественно, будет пытаться стать хозяином — хотя бы предметов. Древнеримские историки критиковали вольноотпущенников, бывших рабов, за пристрастие к роскоши. Но это пристрастие было логично в их положении, положении людей, только что избавившихся от ярма рабства.
«Не стоит осуждать тех, кто предался азарту потребительства. Для них это неизбежный этап освобождения от «рабства» 90-х».
Любопытно, что «гламурные кисы» не осознают, что освободились от рабства. Зато это видно по их действиям. Им свойственно одушевлять вещи. «Человек гламура» считает свой автомобиль или кофемолку одушевленным существом. Неудивительно, ибо для него вещь прежде всего раб, а он — ее полноправный хозяин. В наиболее запущенных случаях вещам даются даже человеческие имена. «Гламурный человек» окружен вещами, как какой-нибудь американский плантатор XIX века рабами, и вещи несут рабскую функцию. Они «служат» своему властелину, а тот вымещает на них свои капризы.
Поэтому гламурность нашей жизни логична, как логичен потребительский бум. «Демократы» начала 90-х любили странную метафору. Дескать, жителей бывшего Советского Союза надо 40 лет водить по пустыне, как 40 лет водил по пустыне евреев Моисей, дабы «умерли все, рожденные в рабстве». Убить всех рожденных в СССР у «демократов» не получилось, хотя нельзя сказать, что они не старались. А вот по пустыне они народ поводили всласть. И хотя водили они нас в значительной степени за нос, выход все же был найден. Что делает человек, вышедший из пустыни? Читает полное собрание сочинений Достоевского? Нет, просто пьет. Не горькую, конечно. Обычную воду.
