– Тут уж вы, любезный, хватили через край. Бедный без веры, по-моему, еще бедней, – сказал я.
– В Сталина верили, в народного артиста Советского Союза Горбача верили, в Израиль верили. И что из нашей веры вышло? Пшик! – вскинулся Игорь-Исаак.
– Зачем же вы, позвольте вас спросить, сюда приехали? Сидели бы на месте со своей Марией Ефимовной, которая понимает на идише, – рискуя навсегда лишиться собеседника, не выдержал я и тут же пожалел. А вдруг он справедливо обидится и больше при встрече не скажет ни одного слова.
К моему изумлению, он отнесся к провокационному вопросу не только с похвальной снисходительностью, но даже с благодарностью, как будто давно его ждал.
– Вот интересно, тот же самый зловредный вопрос постоянно задает мне и моя благоверная Гита, дай Бог ей здоровья, – сказал он беззлобно.
– И что вы ей, если не секрет, отвечаете? – осмелел я, услышав, что у меня нашлась серьезная союзница.
– Что отвечаю? – Игорь-Исаак призадумался и с достоинством объяснил: – Надеялись, что наша Леночка среди такого количества евреев наконец найдет достойную пару, не такого мужа, как этот русак, ветрогон Павлик, а еврея, хоть из Йемена, хоть из Румынии, только бы был порядочным че-ло-ве-ком... Потому и поехали. – Он облизал губы, шмыгнул носом и продолжал. – И еще поверили, что тут самая лучшая в мире медицина и чудотворные лекарства... не то, что в аптеках Биробиджана – валидол-валокордин, валокордин-валидол... вот и весь ассортимент... Может, Бог даст, говорил я, у тебя, Гита, болезней наполовину убавится...
Тем временем дождь изрядно устал и, умерив свою удаль, решил сделать передышку. В недрах туч замелькали голубые лоскуты просветов. Народ, загнанный хлесткими водяными струями в лавку, стал понемногу расходиться.
Заторопился и я.
– К сожалению, должен прервать наш разговор на самом интересном месте, – сказал я, двинув свое «Вольво» навстречу нагруженной жене.
– Как когда-то говорил мой тезка – диктор Игорь Кириллов, вторую серию фильма «Горе луковое» вы увидите через неделю. Это моя Гита так прозвала меня тут, – не огорчился велеречивый помощник Йоси.
Когда я пришел через неделю, то Игоря-Исаака не обнаружил – низенький пластмассовый стульчик был задвинут под лоток с картошкой. Отсутствие Игоря-Исаака озадачило и расстроило меня. Неужели с этим говоруном в тельняшке что-то случилось, подумал я и решил справиться о моем знакомом у хозяина лавки.
– У Ицхака жена умерла, – сообщил Йоси, выбивая длиннющий чек увешанной серьгами и окольцованной даме. – Аткафат лев. Не знаю, как это будет по-вашему.
