— Вот так здрасьте! — сказал Гена. — А я до понедельника не могу.
За спиной его вдруг возник Наймушин, который до этого покорно маячил за окошком.
— Человек ведь из самой Москвы приехал, — сказал он.
— А ты тут при чем? — спросила заведующая.
— Деньги-то ведь мои.
— Интересно! — пробормотал Гена. Поведение Наймушина ему что-то совсем перестало нравиться.
Окружающие не поняли, что Гена имел в виду: не может ли он ждать или возмущается притязаниями Наймушина.
— Хотите, мы вам откроем счет? — предложила заведующая.
— Какой счет, если это мои деньги! — перебил Наймушин, бледный до пота на лбу. — Мы же договорились…
— Это когда же? — вдруг злобно спросил Гена. Он твердо решил, что денег Наймушину не отдаст.
— Товарищи, — сказала заведующая, — вы уж идите, выясняйте ваши дела, где хотите.
Гена перехватил растерянный взгляд Маргариты, повернулся и вышел из сберкассы. Наймушин тут же последовал за ним.
— Так чего делать-то будем?
Гена раздраженно повел плечами.
— Ты неправильную политику повел. Надо было сегодня требовать. Что мы тут будем три дня торчать?
— Ну не торчи.
— Может, ты не хочешь деньги отдавать?
Гена наглел на глазах.
— Ясное дело!
— Как же так?
— А вот так! — И Гена вдруг завопил: — Какое ты имел право телеграммы давать? На обман пошел!.. Ты думаешь, мне делать нечего? А может, у меня жена больна! И потом я студент-заочник, у меня сессия скоро!
Про сессию Гена врал: он пока только все собирался поступить на заочное отделение в какой-нибудь институт. Но сейчас надо было, чтобы Наймушин понял, с кем он имеет дело.
Сунув озябшие кулаки в карманы курточки, Гена быстро пошагал прочь. Оглянулся, не идет ли за ним Наймушин. Но тот почему-то не пошел, остался торчать около сберкассы, словно мог там себе что-то вымолить. Ухо его ушанки обвисло совсем.
В доме для приезжих Гена получил койку. Там он просидел до темноты, решив на улицу не выходить, чтобы не повстречаться опять с Наймушиным. Не пошел даже в столовую, а попил чаю у дежурной. На добрых женщин Гене явно везло.
На казенной койке у него было достаточно времени поразмышлять о том, как он сегодня утром выглядел сам в глазах Маргариты и других сотрудниц сберкассы. Они-то, конечно, знали, что деньги покойной Матрены Яковлевны достанутся ему так, за здорово живешь. А он-то хорош: «Здравствуйте, девушки. Мне тут получить…» Особенно неудобно было Гене перед Маргаритой: других он первый раз в жизни видел, а той когда-то стихи читал, и даже больше… Господи Боже, надо же было так получиться, чтобы свалились на него эти деньги!.. Ведь жил же он без них, не помирал.
