— Видите как мне досталось, — грустно сказала она Васе.
Никогда и никого Васе еще не было так жалко. Он и при чины не знал: может быть, Галка кругом была виновата. Но ему стало очень ее жалко. Нельзя бить таких маленьких, у которых тоненькая шея и лицо беленьким яичком, даже если они виноваты… Вася загипнотизированно глядел на Галку. Удивительно, почему ее не трогал загар? Ведь сам-то он стал уже почти черный.
— Вы похожи на бедуина, — вдруг ласково сказала Галка. — Ну что вы так на меня смотрите? Тоже будете бить жену, когда женитесь?
— Нет, — тихо сказал Вася. — Никогда не буду…
Днем в жару Лангур отдыхал. По долине шелестел жаркий ветер, крепко пахло прогретой листвой, на фруктовых деревьях наливалась завязь. Сухая тишина повисала над крышами еще не обжитых кирпичных домов и над потрескавшимися на солнце глиняными кибитками. Только в бине горы, где прорубали тоннель, скреблись неустанные самоходки, и казалось, что сама гора вздыхает и сопротивляется. Раза два в день горячий воздух разрывало буханье взрыва, над ущельем повисала густая, лакричная пыль, и эхо бежало по горной цепи.
В один из таких утомляюще длинных майских дней к Васе вдруг подошел Славка Чураков. У него было осунувшееся, как испеченное ветром, лицо.
— Слушай, Разорёныч, — сказал он нервно и негромко, будто боясь спугнуть жаркую тишину. — У меня мужской разговор…
Они отошли за стенку гаража, и, хотя здесь ядовито пахло бензином, Славка все же рискнул закурить.
— Я тебе объяснить хочу… — У Славки от волнения дернулась щека. — Тут мутная история… Ты, конечно, можешь мне и не верить. Но это еще та попрыгушка!..
Вася насупился и смял в кулаке пачку «Севера».
— А в морду хочешь? — вдруг грубо спросил он. Славка дернул выгоревшими бровями. Карие глаза его как будто наполнились тоской.
— Слушай, — почти жалобно сказал он, — не надо! Другому бы я за это сам двинул… А тебе по-товарищески говорю: не надо!
Ветер шаркнул пылью по горячей стенке гаража. Еще противнее пахнуло бензином. Славка спрятал недокуренную папиросу.
— Мы вместе в турпоходе были на Саянах. Она мне очень тогда понравилась. Как вот тебе теперь…
Вася не шевельнулся, и Славка, как бы ободренный этим, продолжал:
— Я понимал: ее чем можно взять? Только расписаться. Я сразу это и ломил. Только она думала, что я совсем лопух. Ведь, чтобы ребенок родился, должно, кажется, девять месяцев пройти? А у нее родился через семь с половиной… Представляешь, Разорёныч, через семь с половиной!..
