Однако вместо того чтобы удовлетворить его желание, она села на кровать, распахнула полы халата и разгладила их. И так она сидела, с черными волосами, падающими на молочно-белые плечи, околдовывая его, дразня своей недоступной близостью.
— Мое лоно — горячие мокрые ножны, но они малы и туги, мой учтивый рыцарь. А ты щедро оснащен.
— Что же, миледи, может, вы разрешите мне сделать ваши шелковые стены еще глаже с помощью языка, чтобы легче пошло? — Он сглотнул. — Ну дай же мне трахнуть тебя, Лисса! Дай доставить тебе удовольствие!
Его пальцы сжались в кулаки, он собрался, ожидая того, что могло последовать. Он был готов ее защищать. Заботиться о ней. Но не представлял, что окажется в ее полной власти.
— Не сейчас. Тебя надо еще проверить на послушание. Ты опять говоришь без разрешения. И я советую тебе дважды подумать, прежде чем обращаться ко мне так фамильярно.
Она расстелила полы халата как занавеску над коленями, оседлав его предплечья.
— Если ты не будешь неподвижен, я остановлюсь, слезу с кровати и оставлю тебя на час в наказание, прежде чем мы начнем сначала.
Она передвигалась на коленях так изящно, как цапля по мелководью. Глядя, как край халата поднимается над ним по мере ее продвижения к его голове, он чувствовал волну жара. Наконец халат прошелся по его лицу, погрузив Джейкоба в темноту. Мягкий материал задел его челюсть, обрисовал плечи и бицепсы при движении Лиссы вдоль его поднятых рук, как дикая кошка, скользящая по упавшему дереву. Когда она оседлала его голову, ее бедра сжали его виски.
Все мысли рассеялись. Может быть, она сделает то, чем угрожала. Может, нет. Решать все равно ей. А он постарается сделать так, чтобы ей было чертовски трудно это сделать.
Он подался вверх и начал лизать, войдя второй раз за эту ночь в сладкое соприкосновение с ее нежными половыми губами. Он не спешил, не пытался сразу выпить ее соки, не хотел ее куснуть или ущипнуть. Он дразнил, гладил, заставил ее колебаться. В самом деле, что она станет делать с его непокорностью?
В этом положении его подбородок и нижняя губа имели наилучший доступ к ее клитору, и он потерся о него, чтобы уколоть ее жесткими волосками подстриженной бороды, когда он погрузил язык глубже, напрягая шею. Она задрожала. Он с усилием целовал ее губы, упершись носом в маленький складчатый задний проход.
Она уперлась в его грудь, чтобы не упасть. Отпечаток ее пальцев ожег кожу, как свежая татуировка. Лисса принялась двигаться, тереться о его рот, мокрый жар ее тела увлажнял ее движения, так что Джейкоб чувствовал, как становятся влажными его щеки, рот и подбородок. Он упивался вкусом этой влаги. Он продал бы душу за то, чтобы хотя бы один раз взять Лиссу в этой тихой магической полутьме спальни.
