— Он рассказывал мне о ваших врагах, о нашем мире. Мой брат — охотник на вампиров. Он учил меня, как с ними бороться. Но я ушел. Томас чувствовал, что есть причина, по которой я заслуживаю стать вашим слугой, в отличие от него. Это его слова, миледи, не мои, — быстро добавил он, видя ее реакцию. — Мы с братом… наши пути разошлись довольно давно. Я бы не стал о нем говорить.
Он не хотел думать о Гидеоне, которого хватил бы удар, если бы он знал, что делает младший брат.
— Ты не сказал мне, что твой брат — убийца вампиров, и ты с ним работал, а теперь оказывается, что ты скрываешь что-то еще?! А ведь я могу сломать тебе дыхательное горло быстрее, чем ты моргнешь!
— Убить меня — это ваш выбор, миледи. А что я расскажу о своей жизни — мое дело.
Она произнесла японское ругательство, кажется, сравнив его с дождевым червем, если он правильно понял. То, что он бегло говорил на многих языках, было той частью его резюме, о котором он не успел ее уведомить, но в данный момент этого и не следовало делать. Лисса отступила еще на несколько шагов с безжалостным и жестким выражением лица.
— Существенное упущение, и для тебя, и для Томаса.
Теперь он был рад команде молчать, пока не позволят говорить. Тем не менее он мобилизовался, готовясь к неприятным вопросам. Однако после нескольких напряженных секунд, выдержав паузу, она вдруг сказала:
— Глупо проявлять рыцарство, когда имеешь дело с самкой вампира.
— Я никогда не подниму на вас руку, миледи. Если вы скажете, что у меня есть выбор — быть привязанным к этой кровати или ударить вас, я подчинюсь. Нет никакого выбора.
— Так просто не получится. Можешь пойти и лечь на кровать. Или уйти и никогда больше не возвращаться.
На этих словах она вновь исчезла из его поля зрения, а ее голос, звучавший со всех сторон, заполнил комнату.
— Если бы я велела тебе лечь на кровать, победив тебя в этой игре или позволив тебе проявить великодушие, ты бы нашел в этом нечто утешительное. Труднее сделать это по собственной воле, не ведая при этом, что тебя ожидает. Но ты найдешь гораздо больше удовольствия в муках, если пойдешь на них добровольно, а не после борьбы.
Ему показалось, что она пытается преподать ему некий урок. Если она увидит его покорность, доставит ли это удовольствие?
Джейкоб принял решение. Прислонившись поясницей к изножью кровати, чтобы сохранять равновесие, снял один ботинок, затем другой. Зная, что Лисса наблюдает за ним, находясь где-то неподалеку, он понимал, что искать ее бесполезно. Сняв джинсы, подобрал с пола рубаху и повесил одежду на ручку кресла, а ботинки поставил перед ним.
