.[213]
Этой же точки зрения придерживается и А. Гордиевский, который полностью солидарен с А. Кузнецовым. «Создание штрафных частей не могло привести к дополнительному освобождению заключенных, – утверждает Гордиевский. – Осужденные за тяжкие политические и уголовные преступления освобождению не подлежали. Осужденные за нетяжкие преступления, которые были годны к службе в армии, ко времени создания штрафных частей уже были на свободе и воевали в обычных частях. Только по указам Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля, 10 августа и 24 ноября 1941 г. из мест лишения свободы освободили более 750 000 человек, в 1942 г. – еще 157 000. В штрафные роты их, как правило, не направляли. Никогда в штрафники не отправляли добровольцев. И особо подчеркну: уголовников из мест лишения свободы никогда не направляли в штрафные батальоны».[214]
К. Ковалев в статье «Штрафбред», оценивая фильм «Штрафбат», пишет:
«Я как бывший политзэк сразу не поверил в эту чушь: я беседовал со многими старыми политзэками, антикоммунистами, и все они утверждали, что политических из лагерей на фронт, как это действительно было с уголовниками и бытовиками, никоим образом не посылали, хотя многие из них туда просились. Исключение составляли политзэки другой категории: те, кого сперва реабилитировали, «вдруг» выяснив, что они ни в чем не виновны, и лишь потом направляли на фронт, причем вовсе не в штрафбаты, а в нормальные части, вернув им звания и доверив ответственные посты. Но простой замены лагеря фронтом для политзаключенных не было. Поэтому все приведенные в сериале споры сталиниста с троцкистом, которых потом примирила только смерть на поле боя, – это большая ложь в геббельсовском духе, вранье, цель которого представить убеждения как одного, так и другого в виде бреда, чуждого «нормальному человеку», то есть обывателю, буржуа. Этих людей на фронте просто не было, даже в штрафбате».[215]
9. Мошенники. Например, заслуженный деятель искусств, кандидат искусствоведения И.П. Горин был арестован зимой 1944 г. за подделку хлебных карточек и приговорен с учетом прошлой, оставшейся еще от детдомовской юности судимости, на пять лет лагерей. «В Ковровской пересылке я попросил заменить мне срок штрафным батальоном, – вспоминал Иван Петрович. – Политическим оружия не давали – не доверяли, но я шел за мошенничество, и мне заменили…».[216]
10. Работники оборонных предприятий, допустившие халатность.
М.С. Бровко:
