Председатель, храня улыбку, раскуривал от уголечка.
— Правильно, нужно законы соблюдать.
— Какие еще законы? — угрюмо спросил Зорька. — Выходит, закон против, чтобы любовь была?
— Любовь! А не хочешь ли обождать? До законного совершеннолетия?
— Научил! — Зорька еще больше нахохлился. — А там через год мне и в армию призываться. Что же я, для дяди женюсь?
Председатель уже не слушал Зорькино ворчание. С веселым прищуром он разглядывал Марианну.
— А ты что же молчишь все время? Ты не немая?
— Нет, — ответила Марианна. — Но ведь вы меня ни о чем не спрашиваете. В общем, как все мужчины…
Лазуткин удивился даже:
— Ты скажи, она какая! Серьезная, оказывается, дамочка. А не погодить ли тебе замуж, пока росточку наберешь?
— А я и не тороплюсь замуж, — независимо сказала Марианна, но все-таки оглянулась на Зорьку. — Просто он с вами шутит.
У полевого стана заколотили палкой по подвешенной рельсе. Ветер, налетевший невесть откуда, густо обсыпал черную землю белым цветом облетающей черемухи.
— Рано мы встали, да мало напряли, — заметил Зорька, первым поднимаясь с земли. — Ты, Лазуткин, посиди, покарауль мою райскую птицу, — он кивнул на Марианну, — а я напоить сгоняю.
Он распутал лошадей, сел на лазуткинскую низенькую кобылу и погнал звонко топающих коней в белый, еще не развеявшийся туман.
Марианна и председатель остались вдвоем.
— Ишь ведь, что Светозар твой говорит! Может, и правда тебя шапкой накрыть, чтобы не улетела?
Теперь уж Марианна разглядывала этого сорокалетнего веселого мужика, от которого крепко пахло самосадом и ночным полем.
— А я вас вспомнила, — застенчиво сказала она. — Когда я была маленькая, вы к нам приходили.
Лазуткин покачал головой:
— Не можешь ты, мила дочь, меня помнить. Я прошлой зимой только из армии воротился. В Германии служил. Это ты моего покойного брата помнишь. Его под Кенигсбергом убило. Он Федор был, а я Нестер.
— Вы очень похожи, — глядя в серо-голубые лазуткинские глаза, удивленно сказала Марианна.
— Чай, родные братовья. Так-то вот, товарищ девочка! И Лазуткин, придвинувшись близко к Марианне, ткнул ее легонько в бок своим крепким, как каменным, пальцем.
— Оно бы все ничего, — сказал он, оглянувшись в ту сторону, куда ускакал Зорька. — Светозар у нас парень первый сорт. Только вот с маманей его можешь ты не заладить. Чудная она баба.
— Это правда, что у нее муж был князь? — осторожно спросила Марианна.
Лазуткин вдруг зло прищурился и сплюнул.
— Ханурик он, а не князь! Навязался бабе на шею да сгубил ни за што. Была человек как человек, работница…
