Несовершеннолетняя | страница 45
— А ну-ка тот придет… — спрятав глаза, сказала Шурка.
— Кто? — удивилась Марианна.
— Да этот… статуй-то мой, Маркушка. Он обещался. Марианна тоже опустила глаза. Ей стало как будто страшно и стыдно.
— Ведь он же водку пьет, — тихо сказала она.
— А кто не пьет-то? Я рассчитываю его от вина отбить. Прождав с полчаса, они все-таки вышли за ворота и сели на свежевыструганную лавочку. Было очень тепло, но Шура надела новые ботики и повязалась шалью с кистями.
— Хорошо! — заметила она, глядя на вечернее красное небо. Но пестрое от веснушек лицо ее выдавало тоску ожидания.
«Статуй» так и не пришел. Народ расходился после картины, переговариваясь о том, что в картине ничего не поймешь. Наши все понятные, а на заграничные лучше не ходить. Вот про любовь, это у них бывает ничего.
При слове «любовь» Шурка вздрогнула.
— Пойдем домой, — сказала она Марианне.
Утром на кухне Шурку окликнула соседка:
— Александра, желаешь, чего скажу? — И, не дождавшись Шуркиного согласия, сообщила: — Твой Марк распрекрасный вчера к Красновым ходил. Ихнюю Глафиру сватать.
Шурка как будто застыла. Некрасивое, носатое лицо ее совсем подурнело от стыда и страха. Опомнившись, она коротко спросила:
— Сосватал?
— Да нет, шутишь, что ли; Красновы, они не глупые. Шурка тихо ушла в свою комнату, села к столу и заплакала.
— А ну его к шуту! Нашел над кем смеяться: мы же сироты, военные жертвы!
Марианна робко попробовала ее утешить. Но Шурка в первый раз недобро посмотрела на нее.
— Тебе хорошо! Небось сейчас к колхознику своему побежишь. А я кому нужна?
Марианна, чтобы не оставить Шурку одну со слезами, в этот день не пошла к Зорьке. Они с Шуркой сели вышивать крестом дорожку на комод, каждая со своего конца. На улицу не выходили, чтобы никто Шурку не видел. Вышивали до тех пор, пока кончились нитки. Тогда Шурка вымыла и без того чистый пол, и они с Марианной сели доедать вчерашние пироги.
— На наш с тобой век, Марияна, эдаких-то Марков хватит, — бодрясь, сказала Шурка. — Он думает — дуру нашел…
Но когда погасили свет и легли, Шурка больше не сказала ни слова. Лежала чужая и неподвижная, и Марианне даже показалось, что ее большое костистое тело как будто холоднее обычного. Она осторожно погладила Шурку по плечу. Та вздохнула глубоко, но не отозвалась.
— Пришел! — победным шепотом сказала Шурка, незаметно пытаясь прикрыть собой дверь, за которой сидел Марк. — Марианка, будь другом, выручи, сбегай! — И протянула пустую чекушку.