Парламентеру пришлось пройти через ряды инженерных частей.
— Это он! Опять он! — закричал Анри Формон.
— Клянусь Богом, мы его не выпустим! — отозвался Жан Топен.
Храбрый сапер бросился к незваному гостю. Андреани (а это в самом деле был он) посмотрел на друзей с гневом и презрением: ему было известно, что он под охраной законов военного времени и что никто не вправе его задержать.
— Неприкосновенен! — вздохнул Аннибаль.
— Я пойду за ним! Я хочу его видеть, хочу посмотреть ему в лицо, пусть ненависть навечно запечатлеет в моем сердце его образ.
Сказав это, молодой капитан до самой штаб-квартиры следовал за предателем, которого у него отнял военный закон.
Генерал Удино не обратил на протест консулов никакого внимания. Как честному солдату ему было нелегко разрушать город.
Кроме того, он знал, что на Рим падают не французские бомбы. Но он нес ответственность за бомбы, отклонившиеся от своего пути, за случайные снаряды. В то время как он мог бы похоронить Тестаччо под градом снарядов, он довольствовался тем, что обстреливал наиболее опасные для французов позиции повстанцев — их траншеи и батареи Сан-Пьетро.
Итак, миссия Андреани оказалась безрезультатной. Но двойной предатель многое разузнал о военной подготовке противника и не с пустыми руками вернулся на свой аванпост. Кроме того, он увидел своего личного врага — штабного капитана и выказал ему свою ненависть.
На следующую ночь французы копали по дороге от Вакелло. Днем попробовали снова ввести в бой куртинную батарею, но повстанцы опять засыпали ее огнем, и она замолчала. Наконец закончилось столь необходимое вооружение бастионов: правый получил четыре пушки для обстрела ворот Сан-Панкрацио и батарей Сан-Пьетро; на левый водрузили три пушки и шесть гаубиц, направив их против Сан-Пьетро, правого бастиона Сан-Панкрацио и дома Гарибальди. Вечером 26-го артиллеристы соорудили возле виллы Корсини четырнадцатую батарею; она находилась самое большее в двухстах метрах от площади и должна была делать проломы в бастионе справа от ворот Сан-Панкрацио. В это же время по правому бастиону станет палить одна из батарей, построенных в самом начале осады, и таким образом французы проделают новые бреши для нового штурма, в ходе которого овладеют обоими бастионами ворот Сан-Панкрацио. Это заставит город капитулировать. Никогда еще французы не вели себя столь активно.
Утром 27 июня разом заговорили тринадцать батарей — начиная от Тестаччо и до церкви Сан-Пьетро. В пространстве от вилл до дома с зелеными ставнями снаряды и бомбы чертили в воздухе огненные линии, которые накрывали сражавшихся своей светящейся сетью. Были убиты многие французские офицеры, но нападавшие сумели быстро заставить замолчать орудия Сан-Пьетро.
