Когда же после революции 1830 г., навсегда изгнавшей Бурбонов из Франции и передавшей власть снова и теперь окончательно в руки буржуазии, борьба теперь уже между капиталистами и рабочим классом стала приобретать все больший размах, французские историки рассматриваемой школы шаг за шагом стали отступать от основных положений своей прежней концепции.
Это сказалось, в частности, на оценке ими роли крестьянских восстаний. Если в 1820 г. О. Тьерри с гордостью писал: „Мы люди городов, люди коммун, люди земли, сыны тех крестьян, которых изрубили рыцари близ города Mo… сыны тех буржуа, которые заставили дрожать Карла V, сыны возмутившихся Жаков“>{38}, то в более поздние годы он стал утверждать, что крестьянское восстание 1358 г. оставило после себя „лишь ненавистное имя и печальные воспоминания“>{39}.
Если бы историки эпохи Реставрации занялись исследованием классов и классовой борьбы в буржуазном обществе, то с неизбежностью бы поняли, что ни завоевание, ни насилие само по себе взятое, ни законодательная деятельность государства не могут объяснить возникновение и существование тех или иных отношений собственности. Им бы пришлось обратиться к политической экономии. Но хотя они знали о существовании этой науки, ее достижения оказались ими невостребованными.
А между тем именно в результате ее развития было установлено, что существуют два вида отношений собственности. Первый вид — правовые, волевые по своей природе, отношения собственности. Именно эти и только эти отношения имелись в виду, когда речь шла об имущественных отношениях. Эти отношения действительно были производными. Но, кроме этих отношений собственности, существует другой их вид — экономические отношения собственности, которые проявляются и существуют как отношения распределения и обмена материальных благ. Имущественные отношения, или волевые отношения собственности, были производными от этих фундаментальных связей.
И именно детальное исследование социально-экономических отношений проложило путь к более глубокому, чем у французских историков эпохи Реставрации, пониманию сущности и общественных классов, и классовой борьбы, а тем самым и исторического процесса. Это сделали Карл Маркс (1818–1883) и Фридрих Энгельс (1820–1895), создавшие материалистическое понимание истории. Но о мыслителях нужно судить не по тому, что они не сумели сделать по сравнению с теми людьми, которые приняли у них эстафету, а по тому, насколько смогли продвинуться вперед от уровня, достигнутого их предшественниками. И если подходить к трудам французских историков Реставрации именно с таких позиций, то нельзя не признать их вклад в историософскую и теоретическую историческую мысль поистине огромным. „Что же касается меня, — писал К. Маркс, — то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл борьбу между ними. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов“
