Да на фиг они нужны были, эти разговоры. Потому что ни тот, ни другой никак успокоиться не могли. Ездили ко мне и пили мою водку. А главный прикол состоял в том, что я действительно не знал – кто из них взял эти бабки.
Они сначала хотели на них себе два дома купить где-нибудь за границей. Потому что деньги были халявные, с неба свалились, никто их, в общем-то и не ждал – так, дело одно хорошо обернулось. Но потом узнали, что пятьдесят штук на два дома не хватит – хватит только на один дом. И решили их пока отложить – типа, потом что-нибудь придумаем. Но когда наступило потом, денег уже не было. И каждый из них говорил, что он их не брал . Пашкина жена ходила к Генке домой и о чем-то с ним разговаривала. Генка мне об этой встрече говорить не хотел, а Пашка, когда пьянел, просто скрипел зубами. Дурацкая тоже привычка.
Короче, история была – дерьмо. Обычное дерьмо на палке.
Поэтому теперь Пашка рассматривал в окно родное Фрязино. С глубоким и неподдельным интересом. А Генка вел джип как будто сдавал на права. И я рядом с ним – типа инструктора по вождению. Только машину водить я совсем не умел. И Фрязино за окном меня тоже волновало не очень .
– Что это у тебя? – сказал я, поднимая с пола книжечку в синем переплете.
– Да, придурок один подарил, – сказал Генка. – Миссионер какой-то американский. Мебель у нас заказывал для своего молельного дома.
При слове «у нас» он, впервые с тех пор как Пашка сел в джип, оторвал взгляд от дороги и посмотрел назад. Вернее, не посмотрел, а как бы шевельнулся в ту сторону.
Я открыл книжку на середине и прочитал первое, что попалось мне на глаза: «Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати».
– Брось ее вон туда, – Генка открыл передо мной бардачок. – Надо будет жене отдать. Она в последнее время этой херней увлекается.
– Подожди, – сказал я. – Дай-ка мне еще посмотреть.
Отец как-то в детстве сказал: «Не читай много – испортишь глаза». А я и так много не читал. И мало не читал тоже. Книжку, с которой он меня тогда увидел, я вообще в руки случайно взял. Это была мамина книжка про то как вязать. Крючки всякие, петельки. Не знаю, зачем я ее открыл. Скучно было, наверное. А тут отец подошел. И говорит – не читай много.
Насчет велосипеда та же история. И насчет того, чтобы научить набивать мяч. То есть как будто и нет ничего. Ни велика, ни мяча, ни коленки. И меня тоже нет. А соседские пацаны есть. Во всяком случае велик им каждому держал свой отец. Стоял сзади и держал за багажник. А потом спрашивал меня – подержать? Но я всегда говорил – не надо. Потому что так лучше, когда один. Приходишь домой и трешь свои синяки столовой ложкой. А отец шуршит газетой, смотрит на тебя и говорит – после этого обязательно ее помой.
