– Не наврал все-таки Борька. А я думал – он ко мне подлизывается.
После этого поднял глаза:
– Значит все-таки умеешь видеть. А сам шлангом прикидывался.
– Я не прикидывался.
– Заткнись. Скажи лучше – когда последний раз в училище заходил?
– Я?
– Кончай дурака тут передо мной разыгрывать.
– Два дня назад.
– Зачем?
– Надо было одному пацану деньги отдать.
– Ну и как там?
– Нормально.
– Видел Аркадия Андреевича?
– Кого?
– Завуча. Ты что, специально сегодня меня злить решил?
– Нет, я, правда, забыл как его имя. Мы его «верблюдом» зовем.
– Плюется?
Александр Степанович усмехнулся, и его тело заколыхалось как огромный воздушный шар.
– Еще как.
– Понятно. Этот далеко в итоге доплюнет. Ну так, ты видел его или нет?
– Видел.
– Что он тебе говорил?
– Ничего. Про вас спрашивал.
– Что ты ему сказал?
– Сказал, что вы болеете.
– Болею? Ну и дурак. Надо было сказать ему правду. А то он тебя сожрет. Особенно, когда станет директором.
И я больше не забывал как зовут нашего завуча. Потому что Александр Степанович оказался прав. Аркадий Андреевич действительно стал директором. Не знаю – может, этого друга-министра назначили куда-нибудь не туда, или Александр Степанович сам решил, что домашние вина будут лучше утолять его жажду. Отец говорил в детстве, что есть такое хорошее южное вино под названием «Массандра». Не знаю почему, но я запомнил как оно называется. Мне казалось, что оно должно быть вкуснее мороженного. Может, директор отправился к сыну, чтобы пить именно это вино. Не знаю. Мне он сказал, чтобы я не бросал рисовать. Иначе он приедет и лично оторвет мне голову. Вернее, он сказал – башку.
– Ты меня понял? Не дай Бог тебе бросить. Я тебе тогда не только башку оторву.
Но он не приехал. Я перестал рисовать почти сразу, потому что надеялся, что он говорил правду. Ждал его еще несколько месяцев. Но оказалось – туфта. Скорее всего, он даже не помнил моего имени.
А Аркадий Андреевич немедленно взялся за мое воспитание. Поэтому, как только пришла повестка, я первым отправился в военкомат. Никто ведь не знал – чем все это закончится. Тем более, что Эдуард Михайлович меня тогда уже совсем достал.
– Слышь, Костя, – крикнул мне Генка прямо в ухо, когда тронулся БТР. – А хочешь, мы твоему отчиму приедем после дембиля и оторвем яйца? А, Пашка? Оторвем яйца этому ..…?
Я помотал головой, потому что мне не хотелось перекрикивать шум двигателя. К тому же с нами ехал этот непонятный капитан из штаба дивизии. И с ним еще прапорщик Демидов. Этот вообще никогда не садился к нам в БТР.
