было большой суммой.
- Я не могу принять одну из твоих вещей.
Польям покачала головой:
- Тогда я была другой женщиной. Сделка, которую я надеюсь совершить с тобой, важнее.
Даджа пробежала пальцами по гравировке. Медь пела в её глазах, когда она посмотрела на Польям. Наконец она положила изделие рядом с железной лозой. Взяв свой прислонённый к стене посох, она положила его на покрывало, и села рядом с ним, с горкой подушек за спиной.
Как только Польям уселась, положив рядом свой собственный посох, она осторожно разлила по маленьким чашкам чай. Чашки для торгов должны были быть изысканными; эта же пара знавала и лучшие времена. Даджа решила не замечать этого. Она подозревала, что Польям была вынуждена использовать свои собственные пожитки — никто не хотел, чтобы торговых принадлежностей каравана касалась трэнгши. Их позже придётся очистить, а может быть даже уничтожить.
Польям подняла чашку перед Даджей.
- За сделку, - сказала она.
Даджа сделала то же самое:
- За сделку, - она отпила одновременно с Польям, и замычала от удовольствия. Это был настоящий чай Торговцев, горячий, крепкий, с запахом дыма. Она не пила ничего подобного со своей последней ночи на борту Третьего Корабля Кисубо.
Польям улыбнулась.
- Для переговоров нужна еда, иначе говорящие слабеют, - она сняла с блюд крышки, отложив их в сторону. Блюда были заполнены холодными листьями винограда, в которые были завёрнуты рис, лук, чеснок и мята, а также маленькими маринованными луковицами, пирожками с цыплёнком или баклажаном и специями, абрикосами с миндальным сиропом, и маленькими фруктовыми тарталетками. И наконец она увидела пирожные с миндалём и апельсином. Всё это было традиционной едой среди Торговцев, как в караванах, так и на кораблях, и Даджа не пробовала её уже много месяцев.
Уставившись на своим колени, она кусала губы, пока не подавила слёзы. Если Польям увидит её эмоции, она будет знать, что Даджа чувствительна к еде Торговцев, и получит преимущество в торге. Наконец девочка взяла приготовленную Польям простую льняную салфетку, и постелила её поверх своих скрещенных ног. - Право же, не стоит, - сказала она, как того требовали хорошие манеры.
Польям очень осторожно смотрела на стол:
- Я знаю, что мои усилия не достойны, но сестра моей матери будет оскорблена до слёз, если я верну эту еду несъеденной.
Даджа взяла каждое блюдо, перекладывая еду к себе в тарелку. Когда она закончила выбирать, Польям сделала то же самое. Даджа осторожно поднесла маленькую маринованную луковицу к губам, и откусила от неё, смакуя острый сок и хрустящую мякоть.
