Все посмотрели на Мурку.
— И как он вас назвал? — спросила Иля.
— Муркой. — Темный командор улыбнулся и добавил: — Но я не думаю, что мне не повезло.
— Не льсти себе, — ядовито бросил в его сторону Барсик, и тут уже вмешался я.
— Это ты так ничего и не понял, — сказал ему. Он недоуменно посмотрел на меня. — У темных же матриархат, причем, как мне кажется, довольно жесткий. У них женщины — куда более ценные члены общества, чем мужчины. То, что его назвали женским именем, не столько оскорбило, сколько могло польстить.
— Да? Что же тогда он, — Барсик кивнул на стоящего в первых рядах Машку, — так возмутился?
— Потому что уже попробовал поучиться среди светлых и понял, что для вас это вроде как оскорбительно. Хотя, на мой взгляд, можно назвать как угодно, сути твоей это не меняет. И эти мои клички нисколько не мешают мне уважать вас обоих, несмотря на комплексы некоторых.
— Я. Не. Комплексую.
— Приходи как-нибудь на сеанс, и я тебе докажу обратное.
— Не дождешься!
— Посмотрим. А вы, ребята, идите. Идите, раз с последним вопросом уже разобрались.
Самое смешное, что все мои «колокольчики» с озадаченным выражением на лицах послушно вывалились за дверь. Похоже, впечатлений от общения со мной им на целый день хватит. Но что же будет завтра?
Глава пятая
Не все то блин, что комом
Андрей и командоры
Если кто-то думает, что мне просто дался этот так называемый классный час, то он очень сильно ошибается. После того как детки покинули аудиторию, я почувствовал себя основательно выжатым лимоном, поэтому сделал робкую попытку облюбовать собственный массивный стол в качестве замены диванчику, коего здесь не наблюдалось, но нещадная реальность тут же напомнила о себе. Ведь кроме меня в аудитории остались командоры.
Первым ожил Барсик.
— Что это было? — воскликнул красноволосый эльф и в одно мгновение оказался рядом со мной, ощупывая меня взглядом матерого государственного обвинителя.
Только и оставалось, что закатить глаза к потолку.
— Барсик, но хоть ты не начинай… — вырвалось непроизвольно, на что эльф сначала застыл, а потом разразился еще более грозной тирадой.
— Не начинай?! — взвыл командор и недолго думая ухватил меня за грудки. — Объясни мне, как, — он особо выделил интонацией это слово, — как матриархат оправдывает их порочность?!
— Порочность? — прошипел ему в лицо, и уж не знаю, что он там во мне в этот момент увидел, но руки разжал и даже на шаг отступил.
Я демонстративно одернул рубашку. Вскинул голову и холодно отчеканил:
