— А где это?
— Это… — Бретт нерешительно показал рукой, — там наверху…
— Но ты же только что сказал, что там наверху пустота и какие‑то другие миры крутятся, — быстро отозвался Дхува. — Ладно, неважно. Наши жрецы тоже все время врут. Огненная Река, Колесо — это ничуть не лучше вашего Рая и Бога. — Дхува вдруг поднял голову, прислушиваясь. — Что это?
Он встал и повернулся к двери. Дверной проем был заполнен полупрозрачной коричневатой массой. По поверхности пробегала крупная рябь, янтарные искры, зеленоватые отблески. Дхува метнулся к двери, ведущей в кухню, Бретт застыл, словно в столбняке. Поток покатился, как жидкая ртуть, догнал Дхуву, обволок его и поднял над полом. Бретт увидел тощую фигурку, отчаянно дергающую руками и ногами внутри полупрозрачных стен из темного жидкого стекла. И тут вязкая волна отпрянула к кухонной двери и исчезла: Вместе с человеком.
Уставившись на дверь, Бретт замер, не в силах пошевелиться. В кафе воцарилась тишина. На пыльном полу лежал солнечный луч. Маленькая бурая мышь прошмыгнула к буфетной стойке. Бретт подкрался к двери, за которой исчез Дхува, и, поколебавшись, распахнул ее. Он оказался на краю обрыва с отвесными глинистыми склонами, испещренными дырами перерезанных водопроводных и канализационных труб, обрывками силовых кабелей. Глубоко внизу поблескивала черная маслянистая жидкость. В нескольких футах от него на узкой полоске словно отхваченного ножом линолеума столбом торчала официантка.
Бретт попятился обратно в зал, дверь за ним захлопнулась. Он прерывисто вздохнул, утер пот со лба и вышел через другую дверь на улицу, оставив в кафе ненужный чемодан. Он гнал от себя картину, как на дне зловонной черной ямы в тягучей маслянистой жиже барахтается человек — живой человек, ставший его другом. Бретт должен его спасти. Но ведь нужны какие‑то инструменты, необходимо оружие и… помощь. В одиночку ему не справиться. Куда подевались все люди — ведь еще недавно он видел целую толпу? Или все это были големы?
Бретт прошел полквартала и толкнул первую попавшуюся дверь. Она рухнула внутрь здания вместе с большим куском кирпичной кладки, рассыпавшись на мелкие обломки. Шагнув в проем, Бретт едва не завопил от ужаса — внутри ничего не было.
У его ног зияла все та же черная дыра. Он отпрянул; сердце бешено колотилось, колени дрожали. Немного успокоившись, он осмотрел стену. Та ее часть, что была обращена на улицу, оказалась твердой и гладкой, как настоящий кирпич, а внутренняя — пористой и рыхлой. Отойдя на несколько шагов от проема, Бретт с размаху ударил ногой по стене — чуть не треть фасада треснула, раскололась, осела на землю, подняв тучу пыли. Теперь стена напоминала гигантскую картинку‑головоломку с недостающим куском. Фальшивка, декорация. Бретт кинулся бежать вдоль улицы, охваченный невыносимым ощущением непонимания. Больше всего на свете ему хотелось услышать обычные человеческие голоса, найти людей, у которых можно просить помощи и защиты.
