Скажем, перевернуть карту, узнать, сколько очков выпадет на игральных костях.
С этого момента Фрэнк стал чемпионом азартных игр.
Он подставил свое тело струйкам душа. Повернув кран, он затаил дыхание — вода была ледяная. Все тело покрылось гусиной кожей. Холодный душ зимой, когда нет горячей воды, — сущее наказание, но если делаешь это по собственному желанию, все выглядит совершенно иначе. Он снова включил горячую воду и через несколько минут вышел из душа, завернувшись в махровую простыню.
— Ты ещё долго, Фрэнк?
Женский голос с типичными аристократическими интонациями. Леди Джейн Смит‑Коннорс была необычной, богатой и нетерпеливой женщиной.
— Минутку, дорогая, — сказал Фрэнк, бросив полотенце на пол. Улыбаясь, он посмотрел на себя в зеркало. Деньги помогли ему избавиться от хромоты. Деньги сделали его богатым, позволили изысканно одеваться, изменить свои вкусы и даже акцент. Он продолжал оставаться падшим ангелом, но теперь его сломанные крылья блестели позолотой.
— Фрэнк!
— Иду!
Фрэнк стиснул зубы так, что стало больно. Стерва! Она стала жертвой его привлекательности и репутации. А теперь станет жертвой своего любопытства. Но спешить некуда.
Накинув шелковый халат, он побрызгал на себя дезодорантом. Теперь племенной бык готов к действиям.
Отодвинув занавеску на окошке ванной комнаты, он посмотрел в ночь. Далеко внизу мелькали огоньки автомобилей. Лондон — прекрасный город. Англия — прекрасная страна. Лондон привлекает игроков, ведь здесь не надо платить налоги с выигрыша. Так что игра идет по‑крупному.
— Фрэнк!
Нетерпение. Недовольство. Надменность. Дама хочет, чтобы ею занялись.
Она была высокая и угловатая, словно школьница‑переросток, которой больше всего подошла бы форма какого‑нибудь престижного колледжа. Но первое впечатление всегда обманчиво. Многие поколения «браков в узком кругу» привели не только к распределению мяса на костях. Они стали причиной извращенного сознания и неутолимых желаний. С медицинской точки зрения, ее нельзя было считать нормальной, но людей ее класса никогда не называли «сумасшедшими». Их считали «эксцентричными». Никто не говорил, что они «невыносимы», а только «своеобразны». Никто не считал их жестокими, их называли «забавными».
Фрэнк протянул руки и надавил большими пальцами на глаза женщине. От невыносимой боли Смит‑Коннорс выгнулась дугой. Фрэнк нажал сильнее, и женщина завизжала. Фрэнк считал секунды. Пятьдесят один, пятьдесят два…
Он отпустил женщину, чтобы нажать на кольцо.
