Трансваальские артиллеристы втащили 6-дюймовое орудие Крезо «Длинный Том» на холм Пепворт, милей левее, и установили там также несколько орудий меньшего калибра, и все они теперь открыли огонь по приближающимся войскам. Я ожидал, что снаряды нанесут врагам большие потери, но оказалось, что наши первые выстрелы были пристрелочными, а вражеские колонны успели развернуться, и, вместо опустошения, которое я ожидал, были только облака дыма и воронки в земле, в то время как пехота продолжала двигаться.
И все же зрелище продолжалось.
С того места, где мы находились, все было видно как на ладони: передвижения войск на равнине под нами, пехота, наступающая волна за волной, артиллерийские упряжки, и вся панорама сражения развивалась на наших глазах.
Солдаты, не обращая большого внимания на рвущиеся среди них снаряды, безостановочно двигались вперед, хотя многие из них падали мертвыми и ранеными. В тылу готовились к стрельбе другие батареи. Мы видели конные упряжки, возвращающиеся в тыл, а затем, чтобы прикрыть наступление своих войск, англичане сами открыли артиллерийский огонь и я услышал звук, который никогда не смогу забыть: вой снарядов, летящих на наши головы и рвущихся над нами и среди нас с оглушительным грохотом.
Такого грохота от пушечных выстрелов, разрывов снарядов и тысяч винтовочных выстрелов Южная Африка не слышала никогда ранее. Я испытывал возбуждение в большей степени, чем страх, и, как мне сейчас помнится, был сильно взволнован и вместе с остальными стрелял по англичанам. Наши действия были успешны, и к тому времени, когда англичане приблизились к нашим позициям на двести ярдов, множество их тел покрывало вельд, и наступление приостановилось под градом наших пуль. Они не отступили, но спрятались за термитниками и другими укрытиями. Оттуда они запросили поддержки артиллерии, но все же их наступление было остановлено и в этот день не возобновилось.
Наши потери были невелики, поскольку мы были хорошо укрыты, но батарея на холме Пепворт пострадала намного сильнее. Английские батареи сконцентрировали на холме весь огонь, стремясь ее подавить, и мы видели, что людям на холме приходится несладко, поскольку его вершина была охвачена пламенем и покрыта клубами дыма, а сотрясение земли от разрывов снарядов ощущалось даже на нашей позиции.
В течение нескольких последних дней я не получал от своего брата никаких известий, но сейчас к нам примчался конный артиллерист с сообщением от генерала Марулы, чтобы сообщить, что большинство орудий было повреждено. Я узнал в нем старого знакомого, и, увидев меня, он сказал, что мой брат в тот момент помогал расчету «Длинного Тома» на холме Пепворт. Это известие меня обеспокоило, и я побежал за лошадью, которая стояла вместе с остальными, и поскакал к холму с той скоростью, какая была возможна, невзирая на воронки, снаряды и пули, и достиг подножия холма с безопасной стороны. Там на расстеленном полотне лежало шесть или семь артиллеристов, сильно искалеченных, которых принесли с вершины холма, и Фердинанд Хольз, немецкий военный врач, осматривал других раненых, которых тоже принесли с позиций.
