Кузен кивнул с удивленным видом и повернулся к Джону:
— Анджелина занималась бегом в школе, даже била рекорды.
Джон был поражен:
— На какие дистанции?
— Восемьсот и тысяча шестьсот метров.
Взгляд его карих глаз не давал ей отвести взор.
— Я был спринтером в колледже. Посмотрим, удалось ли сохранить форму.
Тони отошел, буркнув что-то насчет того, что ему придется завтра глотать пыль.
— Можно сделать разминочную пробежку до школы, а там побегать по дорожке, — предложила Анджелина, сама дивясь своему безрассудству.
— Заманчиво, — сказал Джон, — но должен предупредить, что давненько не бегал.
— И я тоже, — сказала Анджелина, не поверив ни единому его слову. Он был в блестящей форме и собирался оставить ее с носом.
Тони вернулся с двумя бокалами вина.
— Выпьем за маленькое семейное соревнование, — предложил он.
Анджелина сделала большой глоток. Только безумец мог согласиться на такое. Она и так уже слишком сблизилась с этим человеком — человеком, с которым ее родные собирались вести дела. Ближайший месяц им придется работать бок о бок. И нужно думать о будущем, которое, как она надеялась, будет связано с «Росси интернэшнл».
Джон взял бокал и попросил внимания.
— Прежде всего, мне бы хотелось поблагодарить вас, Мария и Виттория, за приглашение. — Он поднял бокал. — За успешную реконструкцию гранд-отеля «Хэйвен». Рад сообщить, что решено вручить контракт «Ковелли и сыновьям».
Анджелина отступила назад и наблюдала за братьями, разразившимися радостными криками. Они пожали Джону руку, а потом забросали вопросами. Она готова была прийти на выручку, но в этот момент бабушка Виттория объявила, что обед готов, а за столом дела не обсуждаются.
Это был обычный сбор семьи Ковелли, с обилием еды и громкой беседой. Когда подали десерт, у Джона был такой вид, словно он готов вылететь из комнаты. Наконец Анджелина поднялась и спросила, не хочет ли он подышать свежим воздухом. Раф метнул в нее предостерегающий взгляд, но она и бровью не повела.
— По-моему, сегодня очередь парней мыть посуду, — бросила она через плечо. Выйдя на террасу, они молча прошли к боковому крылу.
Девушка взяла один из стульев и вздохнула:
— Братья слишком разговорчивы. Я обычно просто сижу и не вступаю в беседу.
Джон оперся бедром на перила.
— Многовато народу собралось.
— Для нас это как-то в порядке вещей.
— Мне непривычно быть в кругу большой семьи. Я — единственный ребенок.
Услышав легкую печаль в его голосе, она прониклась сочувствием.
