Наконец наступил день отъезда. Утром мы пошли в дворцовую церковь, а после молебна дворцовые служители собрались в одном из залов попрощаться с нами и вручили нам икону. Старый дворецкий, который знал нас с рождения, произнес короткую речь, но голос его дрожал, он с трудом сдерживал слезы. Дмитрий и я плакали навзрыд.
Мы поехали в собор Петропавловской крепости, где находился наш фамильный склеп, и положили цветы на могилу матери. Потом после целого дня мучительных прощаний и слез мы отправились в Москву. Нас сопровождали мадемуазель Элен и генерал Лейминг. Начинался новый период нашей жизни. Мое детство осталось позади, в Петербурге, в том большом дворце на Неве, теперь опустевшем и тихом.
В начале 1902 года, когда мы с Дмитрием готовились покинуть Петербург и поселиться у дяди, император Николай II решил, что целесообразно вернуть обычай, который уже лет пятьдесят как не соблюдался — он собрался провести Страстную неделю в Москве.
Мы с Дмитрием приехали в Москву за несколько дней до его прибытия. Наши дядя и тетя и все остальные в доме генерал–губернатора были поглощены подготовкой к его приезду.
Царская чета прибыла накануне Пасхи. Каждый день утром и вечером мы присутствовали на богослужениях в разных соборах Кремля. Службы на Страстной неделе, обычно длинные и утомительные, привлекали меня теперь особым очарованием. Потемневшие от времени древние иконы, которые освещались многочисленными свечами, отражавшимися в золотых окладах, казались исполненными таинственной силы. Прекрасные песнопения, нежные и печальные, плыли в воздухе, пропитанном ладаном.
Старая часть Кремля состояла из небольших сводчатых помещений, часовен и молелен всех размеров. Одну из них я особенно любила. Она была очень маленькой, в ней едва помещалось десять человек. Святые образа на иконостасе были вышиты в семнадцатом веке дочерьми царя Алексея Михайловича. Вид этих искусно выполненных работ, потребовавших кропотливого труда, вызывал в моем воображении образы принцесс, заточенных на восточный манер в своем тереме и сидящих за пяльцами. Я видела их в высоких, украшенных драгоценными камнями головных уборах и отливающих золотом парчовых платьях, их пальцы, подбирающие по цвету шелка, были унизаны кольцами.
После недели, почти целиком проведенной в церкви, наступило пасхальное воскресенье со всеми его праздничными ритуалами, официальными поздравлениями и приемами. Население Москвы, которым редко доводилось видеть своих монархов, было охвачено энтузиазмом. Все улицы, по которым следовал император, заполнили массы народа, толпа весь день окружала Кремль, надеясь увидеть его.
