Два часа каждый вечер он читал нам вслух, сидя в большом кожаном кресле. Лампа с зеленым абажуром отбрасывала мягкий свет на страницы книги. Углы комнаты и очертания предметов скрадывал полумрак, было тепло, уютно и спокойно.
Читал он хорошо и с удовольствием. Мое неуемное воображение работало лучше всякого художника, я живо представляла себе все происходящее в этих увлекательных русских сказках. По ходу развития сюжета картины дополнялись множеством деталей, пока образы не становились почти реальностью. Когда отец переставал читать и обрывалась нить повествования, я словно пробуждалась от грез, и возвращение в обычную жизнь было тягостным. Закончив чтение, он вставал, а я не могла даже пошевелиться, все еще пребывая во власти прекрасных видений, кружащихся в голове.
Отец часто обедал дома один, теперь нас больше не укладывали в постель так рано, и он брал нас с собой в столовую, чтобы мы побыли вместе, пока он ест. За едой он расспрашивал нас о том, как мы провели день, о наших занятиях, играх. Потом он смотрел на часы, целовал нас и отправлял спать.
Мы с нетерпением ожидали прихода весны. Каждый новый признак ее приближения наполнял нас радостью. Дни становились длиннее, воробьи возбужденно чирикали, снег начинал искриться. Рабочие убирали доски, которые служили настилом для дорожек, пересекавших покрытую льдом Неву. Это означало, что действительно наступает весна, поскольку большая река последней сбрасывала зимнее одеяние.
На ветвях деревьев набухали почки, птицы щебетали вовсю, а Нева все не уступала. Из глубины льда доносилось глухое потрескивание, там и тут появлялись трещины, открывая черную воду. Скоро река покрывалась полыньями, которые постепенно расширялись. Огромные куски льда с треском ломались и, кружась, плыли, перегораживая течение. Они ударялись, крошились, вращались, громоздились друг на друга. Река вздувалась, бурный поток, тусклый и желтоватый, быстро уносил их к морю. Воздух был наполнен непрекращающимся звуком — жалобным и скрежещущим.
Когда Нева совсем освобождалась ото льда, навигацию открывала церемония, разработанная во времена Петра I и с тех пор неукоснительно соблюдаемая. Шеф речной полиции вступал на борт большого ялика с командой из многих гребцов, которые по традиции относились не к морскому ведомству, а к первому полку пехотных гвардейцев. Его плавание сопровождали орудийные залпы, реяли флажки и вымпелы, набережные были заполнены толпами людей, всегда охочими до зрелищ. По окончании церемонии тысячи судов всех видов спускались на воду и бороздили реку, поднимая маслянистые волны. Наступила весна!
