(Качает головой и задумывается.)
Ты видела, стоял он у вечерни.
На что похож! Ведь краше в гроб кладут.
Глаза горят, лицо как саван белый,
Засохшие не шевелятся губы;
Как вкопанный он не сводил с иконы
Очей; крестом сложенные персты
До ясного чела не подымались;
И только слезы, как ручьи весною,
Бежали по щекам, по бороде
И капали. Убогонький Гришутка
Стал рядом с ним, как лист дрожит и плачет,
То на него, то на икону взглянет.
К добру ли это? Говорят, за кем
Убогий ходит, тот на белом свете
Уж не жилец. А Гриша, как нарочно,
Не отстает ни шагу от него.
Марфа Борисовна
И, полно ты! Кого убогий любит,
Тот человек угоден, значит, Богу.
Татьяна Юрьевна
Кто Господу угоден, тех Господь
К себе берет.
Марфа Борисовна
Отчаянье — грех смертный!
Татьяна Юрьевна
О! загляни ты в грудь, что там творится?
Тогда и осуждай!
Молчание.
Сегодня ночью
На малый час он не уснул и только
В соборный ранний благовест забылся;
Как звоны отошли, он вдруг проснулся,
Вскочил с постели, разбудил весь дом.
Велел зажечь все свечи, все лампады
И до свету молился со слезами.
И мы молились. «Чудо! чудо Божье!» —
Он все твердил, а не сказал какое.
Марфа Борисовна
На вас нисходит благодать Господня,
Ваш дом он избрал для чудес своих.
Ты радуйся, не плачь! Молебны пойте!
Из всех церквей иконы поднимите!
И крестным ходом город весь пойдет
С хвалебным пением и со свечами
На место свято.
Татьяна Юрьевна
Марфа Борисовна
Татьяна Юрьевна
В соборе с протопопом
Остановился, говорят о чем-то.
Марфа Борисовна
Пойдем, Татьяна Юрьевна, пойдем!
Уходят. Выходят Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин и разные торговые и посадские люди.
Явление шестое
Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин и народ.
Аксенов
Ну, так как же, ребятушки, а? Ну вот теперь нас много сошлось, давайте поговорим толком!
Лыткин
И то надо толком. А то что это! Господи Боже мой! Тот говорит: «Давай денег!» Другой говорит: «Давай денег!» А для чего — никто толком не скажет.
Темкин
Тебе только все разговаривать, лясы точить, а дела-то делать, видно, ты не любишь! Мало еще, что ли, разговору-то было! Сорок дней со днем сходимся да толкуем.
Губанин
Уж и не говори! Срам! То есть, кажется, не глядел бы людям в глаза от стыда, особливо Кузьме Захарьичу. Он о земском деле печалится, а мы… Ах, стыдобушка!
Аксенов
Значит, ребята, как в последний раз говорили, так и быть: третью деньгу.
Голоса
Третью деньгу. — Что ж, мы не прочь! — Так тому и быть! — Что сказано, то свято!
Губанин
Все, дедушка, согласны, все. (
