— Ну, а что еще остается? — беспомощно возразил я.
— Бежать в Службу социального обеспечения и взывать о помощи.
— Чтобы прислали садовника?
— Ты чертовски хорошо понимаешь, о чем я.
— Стойкость сродни налогам, — сказал я. — Глупо платить больше, чем необходимо, но не всегда можно избежать этого.
— И можно ныть и жаловаться, — добавила она, кивнув, — или же терпеть лишения с большим достоинством.
Она хладнокровно допила шерри и предложила перейти к сути дела, ради которого я приехал.
— Попросить сохранить для меня один важный пакет, — объяснил я.
— Ну, разумеется.
— И выслушать довольно длинную историю, чтобы… — Я запнулся. — Я имею в виду, я хочу, чтобы кто-то знал… — Я снова умолк.
— На случай, если ты снова исчезнешь? — прозаически уточнила она.
Я был благодарен Хилари за ее спокойствие.
— Да, — подтвердил я. И рассказал о встрече с Вивиеном Иверсоном на скачках, передав нашу беседу о гарантиях безопасности, обрывах и скалах, падающих на голову. — Видишь ли, — закончил я, — ты будешь этой самой скалой, если согласишься.
— Можешь рассчитывать, — пообещала она, — я буду тверда, как скала.
— Так вот, — сказал я, — я привез запечатанный пакет с фотокопиями документов. Он в машине.
— Принеси, — распорядилась она.
Я вышел на улицу и вынул из багажника толстый конверт. По привычке я заглянул в щель между задним сиденьем и спинками передних кресел и подверг тщательному изучению безобидную улицу.
Насколько я мог судить, никто в машине не прятался и не выслеживал меня. Я был уверен, никто не ехал за мной от ипподрома.
Оглядываться через плечо до конца жизни. Я принес пакет в дом и отдал Хилари вместе с негативами ее фотографий, пояснив, что уже напечатал для себя снимки. Она положила все на стоявший рядом стол, велела мне сесть.
— Сначала я расскажу немного о своей работе, — предупредил я. — Тогда ты лучше поймешь. — Я безмерно устал и блаженно расслабился в плетеном кресле; простоватое, волевое лицо Хилари выражало живой интерес и сосредоточенность. Жаль, подумал я, что она носит очки.
— Перед глазами бухгалтера, который долгое время работает на одном месте, особенно таком, как провинциальный город, обычно предстает полная картина местной жизни.
— Понимаю, — сказала она. — Дальше.
— Деловые операции одного клиента, как правило, находят отражение в счетах других. Например, тренер скаковых лошадей покупает корм для лошадей у торговцев фуражом. Я провожу счет-фактуру в ведомости тренера, а затем, поскольку торговец фуражом тоже мой клиент, я провожу накладную еще раз в его отчете. Я вижу, что торговец фуражом заплатил строителю за расширение дома, а позже из ведомости строителя я узнаю, сколько тот заплатил за кирпич и цемент. Я знаю, что жокей заплатил Х фунтов за поездку на воздушном такси. Позднее, так как фирма воздушных такси тоже является моим клиентом, я обнаруживаю расписку в получении Х фунтов от жокея. Я получаю представление о движении денег в округе… о пересечении интересов… о структуре предпринимательства. Я узнаю имена поставщиков, масштабы бизнеса, и услугами какого рода пользуются люди. Мои знания преумножаются, и в результате у меня в голове складывается некая карта, вроде обширной панорамы, где все названия знакомы и находятся на своих местах.
