Верещагин молча отдал честь.
Худощавый, даже тощий – последствия пребывания в пустыне – капитан Санмартин недавно принял на себя командование 3-й ротой. Ошибка предыдущего офицера стоила тому жизни.
– Всего шесть человек, – доложил Санмартин. – Один под арестом – ефрейтор Пригал.
Верещагин и сам уже слышал жалобные возгласы ефрейтора. Пригал был водителем в 15-м взводе, которым командовал Муравьев, и радости от такого приобретения лейтенант не испытывал.
Верещагин взглянул на Санмартина так, словно его собеседник был деревянным бруском, а он оценивал материал и намечал, как лучше его обтесать.
– Сколько отсутствующих?
– Ни одного.
Это было гораздо лучше того, что ожидал услышать Верещагин. Много лет назад, еще до того, как Антон стал комбатом, после отлета с Земли насчитали двадцать пять дезертиров, да еще имел место небольшой мятеж. Он немного подумал.
– Ну что ж, очень хорошо. Батальонный сержант, думаю, в данных обстоятельствах следует сразу разобраться с Пригалом.
– Есть, сэр.
Санмартин щелкнул пальцами. Два солдата пропихнули Пригала сквозь люк. Арестованный пытался при этом зацепиться за узкий проход и вдобавок орал так, что мертвого поднял бы. Но потом он повернул голову и заметил Верещагина, стучащего трубкой, которую он никогда не зажигал, по руке. Пригал встретился с ним взглядом. Верещагин вздернул левую бровь.
– А, здравствуйте, – потухшим голосом промямлил Пригал.
Батальонный сержант хлопнул в ладони, и часовой оттащил несчастного от входа. Потом его с трудом заставили принять положение, которое отдаленно напоминало стойку «смирно».
– Итак, я открываю заседание трибунала. Ефрейтор Пригал, вольно. Вы хотите, чтобы я зачитал вам обвинение? – сказал Верещагин.
Обвиняемый быстро замотал головой из стороны в сторону.
– Капитан Санмартин, вы готовы присягнуть? – задал Верещагин формальный вопрос.
– Так точно.
– Где вы нашли его?
– В заведении на Рю-Писарро. Забаррикадировался в одной из комнат.
– И что наш ефрейтор сказал в свое оправдание?
Санмартин сделал паузу, потом продолжил:
– Он заявил, будто выслеживает заговорщиков, действия которых направлены против Его Императорского Величества, этот долг важнее обязанности прибыть в свою часть для отправки. Обвиняемый также утверждал, что его ошибочно принимают за ефрейтора Пригала, он совсем другой человек. Возможно, выдвигал и другие версии, пока мы взламывали дверь. Об этом его надо спросить.
Верещагин позволил себе прикрыть глаза.
