– Что за гусь такой? Никогда не слышал ничего подобного.
– Это английское суеверие. Как же мало меняется язык!
– Добавить? – спросил Харьяло, поболтав бутылкой.
– Английский, как латынь, язык бизнеса и солдат, принадлежавший каждому и никому… Нет, больше не хочу, спасибо.
– Как угодно. Да, а если ты считаешь, что английский не меняется, иди послушай ковбоев.
– У меня предчувствие, что ковбои Чокера ударят по Петру. Я потребовал поддержки из космоса, ведь подполковнику Кимуре она, судя по всему, не очень нужна. Адмирал согласился.
– Отлично. Еще что? – спросил Харьяло.
– Сегодня я видел Еву Мур.
– Как она?
– Мириам больше нет в живых.
– Ее подруги? Ужасно! Я ей сочувствую. И тебе.
– Она переборола горе. Только после этого стала думать о смерти. И еще попыталась выступить в роли свахи.
– Вот это да! А она, случайно, никаких гусей не видит? – спросил Харьяло, тупо уставившись перед собой.
– Она сказала, что скорее свиньи начнут вить гнезда на деревьях, чем мы уберемся отсюда.
– Господи! – Харьяло покачал головой. – Была бы тут нормальная планета, мы легко поладили бы с местными. Думаешь, это еще один Ашкрофт?
– Может, и похуже. Сначала надо покончить с ковбоями и их наемниками, адмирал Ли уже строит новые планы усмирения буров.
– Безумие какое-то.
– Возможно, это окажется необходимым, – возразил Верещагин. – Что ты знаешь об африканер-ском Бонде? О «братьях»?
– Абсолютно ничего.
– И я тоже.
– Центр, призванный организовать повстанческое движение? – предположил Харьяло.
– Может быть. Ретталья во время заседания отвел меня в сторону. Мы обсудили детали спецоперации. Прежде чем те объединятся, Ретталья планирует нанести удар.
– Значит, мы готовим документацию.
– Точно. А также амуницию.
– Это можно. Сегодня же займусь этим. Так ты ждал меня?
– Я бы удивился, если бы ты сегодня не появился. Харьяло рассмеялся. Антон улыбнулся.
– Значит, до завтра? До нового дня на вулкане?
– До завтра!
И они чокнулись.
Вязкая жижа хлюпала под ногами Дэнни Мигера. Они бежали по устью реки, как кровь, что струилась по его руке.
«Я наемник, настоящий наемник, – мрачно думал он, – Барахтаясь в этой поганой грязи, я должен укрепить боеспособность трех рот, преследуемых имперскими войсками. Наемники – не пушечное мясо! Они сами готовят пушечное мясо для мелких дел».
Мигер пытался убедить своих молодых подчиненных в их собственной значимости, хотя его иногда раздражало, что они переоценивали себя, да и работодатели всерьез считали подобный сброд ценными кадрами.
