– Чего бы поесть? Тут у нас инспекция.
– Делать им нечего. Вроде как мне не доверяют…
– К нам пожаловал полковник, и Варяг хочет привести его сюда.
– Ладно. У нас нет рыбы. Батальонный сержант Малинин говорит, что, мол, надо использовать местные продукты, потому что у нас нехватка запасов. В общем, на ужин сделаем биточки, на обед – блинчики. А завтра, может быть, шашлык, у нас много мяса.
– Превосходно! Значит, готова к проверке? Каша весело кивнула.
Санмартин вспомнил Ханну Брувер. То, что она гДе-то близко, волновало его.
– Отлично. С минуты на минуту должны появиться пять штабных офицеров и их помощники. Напои их чаем, чтобы они не шастали вокруг.
Выйдя из помещения, он наткнулся на своего ротного сержанта.
– Руди, – спросил он шепотом Шееля, – что значит какие-то «биточки», «блинчики»? Что за русская диковина, а?
– Такую диковину я с удовольствием бы съел, – ответил Шеель, глядя на толпящихся штабников. – Биточки – такие лепешечки из мяса, а блинчики – это когда жарят тесто на сковороде, и сверху кладут что-нибудь.
– Ну, полковник Линч тоже не знает подобных блюд. Заложите-ка это в компьютер, – распорядился Санмартин, поглядывая на прогуливающихся «золотых мальчиков» из штаба.
– Уже сделано. Варяг распорядился тут по случаю.
– А-а…
Поздно вечером в дверь комнаты Верещагина тихо постучали. Он открыл. На пороге стоял Матти Харьяло. Он разминал пальцы, сгибая кусок толстой проволоки.
– Привет, Антон. Я подумал, что лучше тренироваться вот так, чем выломать дверь.
Голос его звучал весело.
– Заходи. Ты один или тут целая орава? – поинтересовался Верещагин.
– Разве только Хярконнена можно было взять, да он спит без задних ног. И мы с батальонным сержантом разыграли, кому идти. С помощью вот этой штуки.
Харьяло вынул бутылку, сел, разлил по стаканам спирт, поднял свою порцию, но подождал, пока Верещагин запрет дверь.
Антон опустился на стул, похожий на пластмассового паука, и чокнулся с Харьяло.
– Будем здоровы.
– Будем, – ответил тот и опрокинул стакан. После этого вытащил из другого кармана небольшой сверток и потряс им.
– Курица, что ли?
Несчастный куренок – кожа да кости – был приготовлен на скорую руку со специями и овощами. Верещагин вытянул руку и отрицательно помахал ею, показывая, что не хочет есть. Его гость еле заметно пожал плечами и, достав нож, стал быстро разделывать курицу. Антон равнодушно наблюдал за действиями Харьяло. Солнце ашк-рофтской пустыни словно вытопило из курицы весь жир, оставив мышцы и резко выделяющиеся сухожилия.
