Потеряв от изумления дар речи, миссис Ванборо проследила взгляд леди Джейн и заметила поверенного, которого видела первый раз в жизни.
Тут уж Деламейн не упустил представившейся возможности высказаться.
— Прошу меня простить, — начал он. — Произошло недоразумение, в коем я нимало не повинен. Я не муж этой дамы.
На этот раз изумилась леди Джейн и с немалым изумлением воззрилась на Деламейна. Но напрасно. Деламейн восстановил попранную справедливость, остальное его не касалось. Он молча взял стул и сел в дальнем углу комнаты. Леди Джейн ничего не оставалось, как обратиться к Ванборо.
— Виной этому недоразумению — вы, — сказала она. — Вы положительно дали мне понять, что эта дама — жена вашего друга.
— Что?! — воскликнула миссис Ванборо, не поверив своим ушам.
Леди Джейн почувствовала что-то неладное. Сквозь тонкий покров воспитанности стала проступать природная гордость высокородной дамы.
— Могу повторить громче, если хотите, — сказала она. — Мистер Ванборо уверил меня, что вы жена этого господина.
— Ступай сейчас же в сад. Это недоразумение, — яростно зашептал жене Ванборо.
Миссис Ванборо прочитала в лице мужа смятение и страх; и негодование уступило место предчувствию беды.
— Как ты смотришь на меня! Как говоришь со мной! — задыхаясь проговорила она.
— Ступай в сад, — шепотом повторил он.
Леди Джейн, видя эту сцену, подумала то же, что Деламейн минутами двумя раньше: на вилле в Хэмпстеде творится что-то неладное. Эта женщина, по-видимому, занимает в доме ложное положение. А так как дом принадлежит другу мистера Ванборо, то, стало быть, друг мистера Ванборо и виноват во всем.
Придя к этому разумному, хоть и ложному заключению, леди Джейн взглянула на миссис Ванборо с таким утонченным презрением и любопытством, что самая кроткая женщина пришла бы в ярость. Нанесенное оскорбление точно ножом полоснуло чувствительную душу миссис Ванборо. Она повернулась к мужу и спросила на этот раз безо всяких церемоний:
— Кто эта женщина?
Леди Джейн достойно встретила неожиданный выпад. Надо было видеть, с каким самообладанием опустила она забрало своей добродетели: лицо ее не выражало ни гордости, ни снисхождения.
— Мистер Ванборо, — бесстрастно промолвила она, — вы предлагали проводить меня до кареты. Я вижу, что должна была тотчас принять ваше предложение. Дайте мне вашу руку.
— Постойте! — вмешалась миссис Ванборо. — Взгляд этой дамы полон презрения, слова ее нельзя истолковать иначе как оскорбление. Я вижу, вокруг меня плетется какая-то грязная, непонятная интрига. Но я никому не позволю оскорблять меня в моем доме. После того, что вы сейчас сказали, я запрещаю моему мужу подать вам руку.
