Когда весть о предстоящих американских запусках дошла до Хрущева, Королев был вызван к нему на доклад. Сам Королев, как мы видели, аудиенции не испрашивал; но тут представился случай, и Воскресенский настаивал, что необходимо «открыть глаза» хозяину страны и добиться ориентации всех пилотируемых полетов на постройку орбитальных научных станций.
Я не знаю, успел ли Королев сказать Хрущеву что-либо в этом смысле. Но что он выслушал от Хрущева — это я знаю, ибо странная весть, поначалу не очень даже серьезно воспринятая, быстро распространилась среди сотрудников и просочилась наружу. Хрущев спросил, знает ли Королев, что американцы собираются запустить двух человек в одной капсуле (только эта сторона дела интересовала «вождя»). Получив утвердительный ответ, он распорядился: «Ну так вот, к следующей октябрьской годовщине (7 ноября 1964 года) мы должны послать в полет не двоих, а троих сразу».
Говорят, что Королев долго и терпеливо объяснял Хрущеву, почему этого сделать нельзя. Он открыл все карты, сказал, что корабль-то может быть готов к этому сроку и даже раньше. Но только этот корабль нечем поднять в космос.
Однако «вождя» не интересовали эти скучные технические подробности. Он намекнул Главному конструктору, что если тот не выполнит «задание партии и правительства» (ведь Хрущев, как первый секретарь ЦК КПСС и премьер-министр, был сам «партия и правительство»), то придется найти кого-нибудь другого, кто сумеет взяться за выполнение задания. Опять, в который раз, перед Королевым встала тень Чаломея!
Ничего не пообещав, кроме того, что «подумает», и получив на раздумье жесткий срок, Королев вернулся в Калининград. Об этом его приезде долго ходили легенды. По легко понятным причинам Сергей Королев не был человеком особенно уравновешенным — его «трудный характер», как мы помним, упоминается даже в советской печати. Он был подвержен взрывам бешенства, при которых попадаться ему на глаза не рекомендовалось. Но, как говорят, таким Королева не видели ни до, ни после того дня. По институту мгновенно распространилась весть, что «Эс-Пе» (кличка Королева среди сотрудников) приехал «сам не свой».
Люди попрятались по комнатам, в чертежных залах воцарилась «творческая тишина» — все усердно «работали».
Королев, однако, не съел живьем даже тех несчастных, кто по неведению попался ему на пути. Он, грозный и сумрачный, прошел в кабинет, буркнув секретарше по пути: «Собрать всех ведущих». Это значило созвать к нему на совещание всех конструкторов, возглавляющих разработку узлов ракет и кораблей.
