Банкирский дом «Касмодаж» одним из первых стал употреблять древесную бумагу. Когда она предназначалась для изготовления векселей, акций и ассигнаций, ее предварительно обрабатывали дубильной кислотой Лемфельдера, дабы защитить от воздействия химических веществ, используемых фальшивомонетчиками. Поскольку число преступников росло день ото дня по мере расширения деловых операций, следовало принимать меры предосторожности.
Таков был этот банкирский дом, где ворочали столь крупными делами. Молодому Дюфренуа предстояло там играть ничтожнейшую роль младшего клерка, обслуживающего счетную машину. В тот же день он приступил к своим обязанностям.
Механическая работа давалась ему с трудом; он не чувствовал в себе священного огня, и машина плохо слушалась его пальцев. Все старания были напрасны, и месяц спустя Мишель делал даже больше ошибок, чем в свой первый рабочий день. А ведь от усердия он едва не сходил с ума.
Впрочем, с ним обращались весьма сурово, стремясь подавить в нем малейшие поползновения к независимости и любые художественные наклонности. У Мишеля не было ни одного свободного воскресенья, ни одного вечера, который он смог бы посвятить дядюшке, и единственным его утешением была их тайная переписка.
Вскоре юноша впал в уныние, им овладело отвращение, и он был не в силах продолжать свою работу подручного при машине.
В конце ноября по поводу сего обстоятельства между месье Касмодажем, Кассиром и Бутардэном-сыном состоялся следующий разговор:
— Этот молодой человек в высшей степени несообразителен, — утверждал банкир.
— Истина требует с этим согласиться, — отвечал Кассир.
— Когда-то подобных индивидуумов называли артистическими натурами, — подхватывал Атаназ, — а теперь мы считаем их просто безумцами.
— В его руках машина становится опасным инструментом, — вторил банкир. — Там, где следует вычитать, он складывает; ему недоступна даже простейшая операция — подсчитать хотя бы пятнадцатипроцентный доход!
— Хуже не придумаешь, — подтверждал кузен.
— Так чем же его занять? — поинтересовался Кассир.
— А читать он умеет? — вдруг спросил господин Касмодаж.
— Полагаю, да, — не совсем уверенно откликнулся Атаназ.
— Его можно было бы приставить к Большой Книге. Он стал бы диктовать Кэнсоннасу, тому требуется помощник.
— Наилучший выход, — согласился кузен. — Диктовать — вот все, на что он способен; ведь даже почерк у него ужасный.
— И это в наше время, когда все так красиво пишут, — отозвался Кассир.
