— Самоубийца! Там, на мосту!
— Что? — Глухой Боб захлопал ресницами. — Где!
Юстас пнул его по ноге.
— Вон там, глаза протри!
На перилах моста кто-то стоял. Тонкий темный силуэт, четко очерченный желтым светом фонаря, слегка покачивался, словно треплемый ветром. Так и есть — самоубийца. Во всей красе. Хотя их мост и не пользовался бешеной популярностью среди любителей сводить счеты с жизнью, Философское Общество успело вдоволь на них насмотреться.
— Эй! — заорал Глухой Боб. — Ты что делаешь-то? Эй!
— Не услышит он, — одернул приятеля Юстас.
— Эй! — Глухой Боб не унимался. — Вот идиот!
Он запрыгал на месте, крича и размахивая руками. Без толку — сколько ни дери глотку, там, наверху, их крики звучат не громче комариного писка. Меж тем Юстас заметил, что они не одиноки в попытках остановить самоубийцу. Вдоль перил к тому приближалась смазанная фигура. Юстас разглядел протянутую руку.
— Ух ты! — сказал Андреас. — Еще один!
Он вцепился в свою шапочку и поглубже натянул на уши. Верный признак сильного волнения. Один самоубийца понятно, но двое сразу — такого на их мосту отродясь не случалось. Глухой Боб прекратил скакать и тяжело дышал, опершись ладонями в колени. Его трясло, острый кадык дрожал мелко и часто.
— Не похож он на самоубийцу… — начал Юстас. И его слова получили неожиданное подтверждение. В протянутой руке что-то сверкнуло — холодный блеск стали. Нож? Какого черта…
Фигуры на мосту разделяло не более пары шагов. Человек с ножом метнулся вперед, занося руку для удара. Лезвие сверкнуло в свете фонаря. В тот же самый момент самоубийца прыгнул с моста. Мелькнул темной рыбкой на фоне городских огней и с тихим всплеском ушел под воду.
— Ни хрена себе, — прошептал Андреас. Глаза готовы были выкатиться из орбит.
Человек с ножом забрался на перила. Пару секунд он балансировал на краю, широко расставив руки. Лезвие ножа дрожало и переливалось — задорно-весело, будто человек намеренно игрался с ним, любовался игрой света. А потом он шагнул вперед, к маслянисто черным водам реки.
Однако до воды он не долетел. В полете его тело съежилось, как проколотый воздушный шар. Осталась трепыхающаяся тряпка, из которой в стороны прыснула стайка черных птичек. Они замерли на мгновение и разлетелись, пискляво чирикая. Исчезли в ночи, словно их и не было. В реку упала смятая комом одежда. Волны подхватили ее и потащили под мост.
Философское Общество застыло в гробовом молчании.
— Черт! — наконец сказал Глухой Боб. — Что это было?
