— А я — пробовал, — сказал он с небрежной ленцой. — Это…
И тут нарочитость сломалась, треснула как лёд на реке — разбежались зигзаги трещин, и дрожащим шепотом, не заботясь о впечатлении, Таракан закончил:
— …это лучшее в моей жизни.
Питер тихо зашипел, выпуская воздух сквозь зубы. «Ну ты, твою…» — пробормотал Игорек.
И Андрей поверил.
У Таракана в квартире был дивный срач. Сколько Андрей его помнил, у Таракана всегда был срач. Он и погоняло свое отхватил за бытовые привычки и ничуть им не обиновался.
— Садись, — махнул рукой Таракан.
— Куда? — ехидно спросил Андрей.
— Куда хочешь, — щедро разрешил Таракан.
Андрей подошел к тахте, долго примеривался, но так и не нашел адекватного алгоритма расчистки территории без жертв и разрушений. Особенно мешало большое блюдо с засохшими остатками чего-то разноцветного и… точно! Андрей отодвинулся. Таракан перехватил его взгляд.
— Это мои тотемные насекомые! — гордо сообщил он. — Миллион лет эволюции.
— И почему у тебя всегда… — брезгливо начал Андрей, но Таракан привычно перебил его:
— Это не срач, это инсталляция!
Андрей хмыкнул. При всех, неприятных свойствах Таракана было в нем что-то эдакое. Нерядовое. Андрей вспомнил Вику, хотел промолчать и все-таки не удержался:
— Слушай, как ты сюда баб водишь?
— Баб? А… было дело, — невпопад сказал Таракан.
Он выволок из щели между столом и шкафом практически чистый стул, явно стыренный из какого-то кафе, хромой и без спинки, и остался стоять, положив ладони на железные арматурины. И Андрей остался стоять.
— Передумал? — без выражения спросил Таракан. — Ну и перди отсюда. Чистоплюй.
— Да погоди ты! — запротестовал Андрей. Как-то странно это все было. Как-то…
— Может, водки выпьем? — предложил Андрей. — Зря, что ли, брали?
Таракан молча кивнул, отпустил стул наконец, полез куда-то в недра шкафа за посудой. Андрей авансом ужаснулся… впрочем, водка стерилизует, успокоил он себя.
— Ну и что такое этот джер? — спросил он Таракана в спину.
— Психомаска.
Таракан обернулся. В руках у него были стопки, на удивление чистые. Видать, тотемные насекомые в отличие от него водку не жаловали.
— Ну чё уставился? — раздраженно сказал Таракан. — Психомаска, она же психоматрица. Волновой слепок личности. Никогда не слышал, что ли? Или, пока тебе умняков не навешать, не дотюхаешь, об чем речь?
— Злой ты, — укоризненно сказал Андрей. — Чего ты — такой злой?
— Ладно, проехали, — буркнул Таракан. — Наливай.
Андрей вытащил из-за пазухи флягу. «Эх, надо было сразу в холодильник, — пожалел он. — Хотя… у Таракана тот еще холодильник». Впрочем, водка не успела нагреться.
