Обычно Геннадий Родионович не ленился подняться на мост, но сегодня остановился озадаченный. В заборе, буквально на днях восстановленном и укрепленном приваренными поверху стальными уголками, не хватало не одной, а целых двух плит!
«Мощны у нас локомотивы», — успел с ноткой гордости подумать Геннадий Родионович, прежде чем его внимание было привлечено кучкой людей по ту сторону ограждения.
Любопытство пересилило.
— Тут он прошел, значит, — донеслось до слуха.
— Простите, кто прошел? — задал Геннадий Родионович вопрос раньше, чем рассмотрел вестника происшествия.
— Кто, кто… — На отвратно небритой харе из-под кепчонки неожиданно ярко блеснули восторженные глаза. — Сельхозавр, ясен пень! Гля, чего на путях делается! Во, блин! Не, ты гля!..
Геннадий Родионович споткнулся. Сказавши «а, ч-черт!», поглядел под ноги. Тут же выяснилось, что обе недостающие плиты лишь немного изменили дислокацию — лежали себе рядышком на земной поверхности, а не скакали на привязи куда-то в сторону Воронежа.
Неужели и вправду сельхозавр?
На путях было неладно. Не лязгали капканы стрелок, не катились с горки вагоны. Вагоны — три штуки — лежали на боку, и нечто белое, бесформенными кучами вывалившееся из них, было залито мазутом из притулившейся рядышком — тоже на боку — черной цистерны.
— Унитазы, — жизнерадостно сообщил небритый весельчак. — Охренеть. Все вдребезги. Это цистерна в них въехала, я видел. Кто-то стрелку не туда перевел, может, сам сельхозавр…
— Цистерны нельзя пускать с горки, — блеснул эрудицией Геннадий Родионович.
Небритая харя обиделась.
— А сельхозаврам можно по городу шляться? А по путям им можно? Выдумали, блин, заразу на нашу голову! Прикинь, а? Людям, значит, нельзя, а этой нечисти можно?..
— Точно, — легкомысленно подначил Геннадий Родионович. — Чужим можно, а нам нельзя. Понаехали тут из деревни, понимаешь…
Харя обиделась всерьез.
— Сам ты понаехал! А ну, вали отсюда!
Рассудив, что ответная колкость была бы сейчас не к месту, Геннадий Родионович счел за благо прикинуться, будто как ни в чем не бывало продолжает путь, и свернул к мосту. Сверху последствия аварии были видны даже лучше. Вокруг черного и белого брезгливо суетились какие-то люди — не то путевые рабочие, не то охотники до бесплатной сантехники. А может, и то, и другое.
Распоясались сельхозавры, осуждающе подумал Геннадий Родионович. В блоках городских новостей редкая неделя обходилась без сообщений о визите бродячего сельхозавра в городские кварталы и о мерах по вытеснению его за городскую черту, а то и об уничтожении.
