Наконец, парень-тарист положил тару на кровать и встал с бокалом; в руке, забыв спросить разрешение у тамады. Он обвел взглядом друзей, откинул рукой волосы, которые тут же опять рассыпались над широкими густыми бровями.
- Тише, товарищи! Предлагаю тост за нашего старого профессора!
Красное вино искрится в стакане.
- Да, да, за здоровье профессора! - подхватил Борис, закадычный друг парня-тариста. - Как это мы его не пригласили!
- Скажи спасибо, что не пригласили. Тогда бы тебе не пришлось так удобно сидеть со своей Наташенькой, - пошутил кто-то.
- Чем же мы виноваты, что нас двое, а стул один? Выпили.
- Эй, эй, а ты чего ждешь? Анют! - парень-тарист притворно сердито глянул на тамаду. - Или профессор не поставил тебе пятерку? Что так неохотно пьешь за его здоровье?
Время летело незаметно.
Вот встал Борис, положил руку на плечо Наташи и негромко, задумчиво заговорил:
- Ребята, мы должны выпить... Обязательно... За наших матерей. Их с нами нет. Они далеко. И в то же время близко - здесь, в сердце. За здоровье твоей мамы, Наташа. И твоей, Ашот. За мать нашего бакинца-тариста! За здоровье всех матерей на свете! Мать - это самое дорогое...
Борису не дали договорить. Все поднялись. Зазвенели стаканы.
Парень-тарист вел себя как-то странно: нахмурился, потупил голову, задумался. Впрочем на это никто не обратил внимания.
По радио заиграли что-то веселое. Закружились пары. Одни напевали любимую песню. Другие подошли к окцу полюбоваться лунной московской ночью. Борис и Наташа шептались у двери.
Немного погодя все опять собрались за столом.
- Ребята, а где наш тарист? - спросила Наташа, оглядываясь по сторониам. - Смотрите, он и вино не выпил...
- Всегда так бывает, - буркнул Ашот, - а еще смеялся, что я не пью.
Борис выглянул в коридор.
- Он где-нибудь здесь, недалеко. Сейчас придет.
Но друзьям пришлось ждать очень долго. Парень-тарист так и не пришел.
Было далеко за полночь, когда ребята наткнулись на него во дворе общежития. Беглец сидел в темном углу на камне, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом.
Никто, даже Борис, не узнал причину его печали.
В ДОМЕ С КРАСНОЙ ЧЕРЕПИЧНОЙ КРЫШЕЙ
В воротах пронзительно зазвенел звонок. Рахман вздрогнул и чуть не пролил чай на скатерть.
Сейчас! Иду! - крикнул он, поставил чайник на стол и кинулся вниз по лестнице, прыгая сразу через несколько ступенек.
Во двор вошла высокая полная женщина, расточая вокруг аромат духов. Это была жена Рахмана - Дилефруз. Не взглянув на мужа, тяжело дыша, она начала подниматься по лестнице.
