Когда наше такси отъехало от ресторана, я похлопал Энн по руке.
— Вы умница. Она, наверное, была чем-то очень расстроена.
— Она ревнует! — хихикнула Энн. — Боже мой, Лили Роуэн ревнует ко мне!
Когда я высадил её у дома № 316 по Барнум-стрит, мы уже договорились, что на следующий день она придёт к Ниро Вулфу в семь вечера. Но всё равно, пока такси везло меня обратно на Тридцать пятую улицу, я пребывал в плохом настроении, которое отнюдь не улучшилось, когда я нашёл записку, приколотую к наволочке:
«Дорогой Арчи, мисс Роуэн звонила тебе четыре раза, и, когда я сказал ей, что тебя нет, она назвала меня лжецом. Очень сожалею, что в доме нет бекона, ветчины, блинной муки и всего прочего».
Я спал, потому что ночью всегда сплю, но нервы у меня были на пределе, ибо, когда я открыл глаза и увидел, что часы показывают 6.50, я немедленно проснулся. Я был готов отказаться от продвижения по службе ради удовольствия очутиться внизу в холле и сердито уставиться на Вулфа и Фрица, когда они будут уходить из дома на свою тренировочную площадку, но, понимая, что это будет серьёзной стратегической ошибкой, сумел сдержаться. Я открыл дверь, чтобы мне были слышны звуки из холла, и, когда ровно в семь часов открылась и закрылась парадная дверь, я подошёл к окну и посмотрел вниз. Они двинулись по направлению к реке. Вулф без головного убора, в голубых саржевых брюках, в моём тёмно-бордовом свитере и тяжёлых башмаках шагал так, как, по его мнению, ходят солдаты, и размахивал руками. Жалкое это было зрелище.
Тем тёмно-серым мартовским утром моя операция по привлечению его внимание к делу Энн Эймори выглядела почти безнадёжной, но ничего другого у меня под рукой не было, поэтому надо было пускать её в ход. После стакана апельсинового сока, яиц с ветчиной, оладьев и двух чашек кофе «У Сэма» я вернулся домой и провёл час за машинкой и у телефона, занимаясь делами, которые накопились в моё отсутствие, и уже заканчивал их, когда в десятом часу вернулись будущие солдаты. Я было решил совершенно не обращать на них внимания, поэтому не обернулся, когда кто-то прошёл через холл и остановился у распахнутых настежь дверей нашего офиса.
— Доброе утро, Арчи, — послышался голос Вулфа. — Я провожу дни наверху. Ты хорошо спал?
Таким вопросом он обычно встречал меня по утрам и задал его сейчас, наверное, в тысячный раз, снова заставив осознать, что я скучаю по дому. Я размяк и повернулся в кресле лицом к нему, но, бросив на него лишь взгляд, снова разозлился.
