Как вам это понравится!? Прелестная пара! Прелестная ситуация! О чем говорить!? Мне невероятно повезло!
И плюс ко всему голова просто раскалывается. Именно в таком состоянии происходят со мной самые нелепые истории. («А когда же им происходить, если ты пьешь, не просыхая», — говаривала обычно Нина).
— Ты права, Пумс, — обреченно соглашаюсь я. — Есть и мужчина.
— Ну вот видите!
— Но на балконе есть еще один труп. Женщина.
— Что за денек, — отзывается Пумс. — И тоже застрелена?
— А что, мужчина застрелен?
— Проверьте сами.
Наклоняюсь, присматриваюсь. Труп полулежит, опираясь головой и плечами о косяк двери. Пиджак распахнут, на рубашке — кровавое пятно.
— Прямо в сердце, — констатирую я. — Умер мгновенно.
— Прошу прощения, мне не совсем хорошо, — говорит Пумс.
Смотрю на нее и вижу, что лицо ее приобрело зеленоватый оттенок.
— Спустись вниз в бар и принеси бутылочку, — командую я. — Но пулей!
Пумс поднимается, идет к двери. Оборачивается.
— У меня нет денег.
— Возьми, — и я протягиваю ей один из банкнотов, полученных не так давно от нее. Пумс исчезает.
Я подхожу к столику, выдвигаю нижний ящик. Вынимаю револьвер, валяющийся там минимум несколько тысячелетий, проверяю обойму. Недостает двух патронов, ни больше, ни меньше. Вспоминаю, что совсем недавно один из моих гостей случайно наткнулся на револьвер в нижнем ящике, и мы попутно убедились, что обойма была набита полностью. Откладываю револьвер и высматриваю местечко, где можно было бы припрятать его получше. Затем набираю номер телефона. Отзывается мне уверенным: «Алло!»
— Хичкок? — спрашиваю я.
— Собственной персоной. Ты обязательно должен помешать нам?
— Кому? В чем?
— Привет, Монти. Как дела, старый пропойца? — отзывается женский голос.
— Салют, Ванда! — говорю я. — Давно приехала?
— Как было запланировано, сегодня в семь утра. Нашла моего супруга в состоянии полнейшего алкогольного разложения, думаю, что твое участие в этом было весьма заметным. А может быть, я ошибаюсь.
— Твой муж вел себя, как ангел, и только вчера дал уговорить себя на пару капель — в честь предстоящего появления любимой жены с юга. Разве это не вполне приличный повод? Как ты считаешь?
— Для вас каждый повод приличен. Невозможно выбраться из дому на пару недель, чтобы, вернувшись не найти руину на месте вполне еще приличного мужчины. И это Франк, никогда не пивший раньше. Что ты сделал с ним, прохвост?
— Без истерики, — отвечаю я. — Твой сладенький Франк раз в жизни решил приложиться к рюмке. И это, безусловно, моя вина. Будь же умницей и не цепляйся к нему. Дай ему трубку.
