— Бред насчет правил поведения с персоналом? Он спал с сотрудниками?
— Европейцы по-прежнему считают сексуальную связь на рабочем месте всего лишь способом дополнительного заработка, — с откровенным презрением говорит Катя. — И в любом случае, Андрей всегда вел себя порядочно. Дело в другом. В тот же день уволили его секретаря.
Если Андрея уволили вместе с секретарем, то проблема носила деловой характер.
— Как Уильям объяснил свой поступок? — спрашиваю я.
— Он ничего не объяснял. Сказал, что я не захочу знать.
— Не захочешь знать, — мягко уточняю я, — или тебе об этом не нужно знать?
— Не захочу.
Эти слова висят в воздухе между нами, как клубок дыма. Вам не надо знать то, что вас не касается — и вы не хотите знать то, что может вас скомпрометировать. Уильям, образно выражаясь, размахивал черным флагом, предупреждающим о чуме в компании, советуя Кате не приближаться. В Восточной Европе не так уж развито законодательство по ценным бумагам. Самое вероятное объяснение — Андрей сделал в Москве что-то такое, что поставило бы Терндейла в неловкое положение или подвело его под удар, если бы об этом сообщили в центральный офис. Возможно, дело в незначительных «благодарственных взносах» или несанкционированном использовании служебной информации. Однако у моей теории есть один небольшой недостаток: Андрей — самый порядочный человек, которого я когда-либо знал.
— Что говорит Андрей?
— Ничего, — ровным голосом отвечает Катя.
— Он не хочет обсуждать это?
— Мне тоже не удалось с ним связаться. В последний раз мы разговаривали в сентябре, за несколько дней до того, как я узнала о его увольнении.
Я чувствую резкий укол беспокойства — что-то здесь не так. Не может такого быть, чтобы Андрей не контактировал с Катей.
— Твоя мать говорила с ним?
— Скорее всего. Она сказала мне, что у него все хорошо и мне не стоит беспокоиться.
— Если у него все хорошо, почему он тебе до сих пор не позвонил?
— Прекрасный вопрос.
— Я ничего не понимаю, Катя. — Я сбит с толку ее сдержанностью. — Разве ты не беспокоишься?
Она выпрямляется, внезапно придя в бешенство.
— Давай посчитаем, что меня беспокоит. Первое: я беспокоюсь, что из-за твоих глупых тайн может пойти коту под хвост моя карьера. Второе: я беспокоюсь, что наши славные парни из правления убедят Уильяма дать должность руководителя тому, кто может провести мячик для гольфа на расстояние в двести пятьдесят метров и рассказать пикантную историю в мужской раздевалке в клубе. Третье: я беспокоюсь, кто может занять мое место, если Уильям продаст свои акции. Четвертое: я беспокоюсь о своем брате. И пятое… — Катя отводит взгляд и не заканчивает фразу.
