— Чертовы копы.
Я не отвечаю, не желая ни во что вникать. Сегодня и так будет тяжелый денек, и без полиции, готовой вцепиться в меня. То ли из-за моей неожиданной вспышки, то ли потому, что у них просто нет никаких других версий, полицейские решили воспользоваться ситуацией, а значит, они потратили большую часть времени на расследование, связанное с моей скромной персоной. Последние десять дней были одним сплошным кошмаром, прерывающимся низкопробной комедией, в которой детектив Ромми и его боевые когорты исполняли роль грозных вездесущих клоунов, а их абсурдные инсинуации становились все более зловещими. Я нанял юриста, чтобы поставить Ромми в безвыходное положение, и команду частных сыщиков, чтобы перепроверять копов и их расследование. Отчет, который я получил по Ромми, полностью оправдал мои ожидания.
Теннис неловко ерзает на соседнем сиденье. Молчание его угнетает. Он долго пытался убедить меня раскрыться, но я пока и подумать не могу о том, чтобы снова пройтись по всем ошибкам, которые допустил в отношениях с Дженной. Третья машина въезжает на стоянку и паркуется, а вслед за ней — еще две. Я опускаю солнцезащитный козырек, чтобы меня не так было видно. Друзья времен учебы в колледже, сокурсники из Школы бизнеса, соседи и коллеги проходят мимо меня по мере заполнения стоянки. Достаточно много коллег Дженны, моих поменьше — однако ее фирма закрылась на сегодня, чтобы все могли прийти, а финансовые рынки закрываются разве что по причине смерти президента страны.
Катя приезжает без Андрея, и мое сердце падает еще глубже. Она отправила мне записку, но я сомневаюсь, что наши с ней отношения можно наладить. Они и раньше были сложными, а теперь и вовсе запутались. С кем мне надо поговорить, так это с Андреем. Он единственный человек, с которым я мог обсуждать свои семейные проблемы, и он и раньше помогал мне в трудную минуту. Когда умер мой отец, Андрей из Лондона прилетел в Огайо на похороны. На следующий вечер после похорон мы взобрались на холм, куда я в детстве ходил с отцом смотреть на звезды. Мы установили телескоп моего отца, разожгли костер и провели ночь, допивая виски. Ближе к рассвету поднялся легкий ветер, и я выбросил пепел отца в небо — и серый плюмаж потянулся к северу, к Великим озерам…
— Родители Дженны? — спрашивает Теннис.
Я бросаю взгляд в том же направлении, что и он, и киваю, не удивляясь, что он узнал их. Мэри О’Брайан — слегка уменьшенная копия Дженны, женщина, которая до недавнего времени выглядела моложе своих лет. Независимо мыслящая и чрезмерно откровенная, она устроила разнос полиции в прессе, критикуя их за пустую трату времени и энергии на раскапывание деталей обо мне, когда им следовало сконцентрироваться на других версиях. За это время мы с ней дважды встретились и пару раз поговорили по телефону; очевидно, Дженна не распространялась о наших проблемах.
