— Хочешь поступить ко мне в пастухи? Мой ушел, и некому пасти моих овец. Петр и слышать об этом не хотел. Он сказал, что тоскует по дому, что он только что женился и покинул молодую жену. Но старуха не отставала, пообещала ему большое жалованье, и Петр, в конце концов, согласился. Когда они ложились спать, волчья мать сказала ему: — Дай-ка мне, Петр, красный платок; я его поберегу, чтобы ты его не потерял. Петр не хотел отдавать, но она опять пристала, как цыганка, и он отдал ей платок. Когда Петр заснул, старуха потихоньку вышла, пошла в лес и освободила сына. На другой день Петр погнал овец в поле, а волк стал советоваться с матерью, как бы погубить пастуха. Напасть на него открыто он не решался, так как его охраняли три зверя. — Знаешь, что? — сказал волк своей матери: — вырой там, где Петр завтра будет доить овец, большую яму и покрой ее досками. Я спрячусь в ней, и когда он начнет доить овец, я выскочу и съем его. Сказано — сделано. Они вырыли большую яму, покрыли ее досками, и волк спрятался в ней. Но когда Петр стал доить овец, его звери легли на самые доски, и волку пришлось зря просидеть в яме. Петр, подоив овец, ушел с ними, а волк с железными зубами вышел из ямы и сказал матери: — Давно бы я его слопал, да боюсь, что попадет мне от его зверей. Но знаешь что? Когда он завтра снова пойдет пасти стадо, привяжись к нему с просьбой, чтобы он зверей оставил дома. Ты их тогда запри, а я уже с ним справлюсь. Пришло утро, Петр собрался гнать овец на пастбище, но тут мать волка привязалась к нему с просьбою, чтобы он оставил зверей дома. Петр долго не соглашался, но она клянчила, как цыганка, и пастух оставил зверей в избушке. Старуха их накормила и заперла.
Волк с железными зубами пустился прямехонько к Петру, но тот, завидев его издали, понесся во весь дух вперед. Добежав до леса и видя, что больше делать нечего, пастух влез на высокое дерево. Но волк был тут как тут, начал грызть дерево и, подгрызши его наполовину, крикнул: — Слезай. Петр! Я тебя съем! Видит пастух — дело плохо: волк скоро сгрызет все дерево. Тогда он снял сапог, бросил его волку и сказал: — На, бери мой сапог, грызи его, а я пока покричу на весь лес: пусть все звери и птицы узнают, что пришла моя смерть. И он стал кричать во все горло. Услышала рысь крик и говорит льву и медведю: — Мне кажется, наш хозяин кричит. — Успокойся, — отвечали они: — ты обожралась, и тебе снится сон. Тем временем, волк сгрыз сапог и опять крикнул: — Сходи, Петр! Я тебя съем! Пастух сбросил с дерева другой сапог. — На, голубчик волк, погрызи, а я еще раз покричу: пусть все звери и птицы знают, что пришла моя смерть. И он снова принялся кричать. Тогда сказал медведь: — И мне кажется, что наш хозяин кричит. — Ах, помолчи! Ты, видно, тоже обожрался и бредишь во сне! — ответил лев. Волк сгрыз и второй сапог. Тогда Петр бросил ему свою шапку и закричал в третий раз. Теперь и лев услышал его голос и сказал: — Да, это наш хозяин кричит. Звери поднялись и хотели выбежать, но дверь была на запоре. Тогда они подрылись под стену, выскочили вон и побежали на голос хозяина. Волк уже успел подгрызть почти все дерево, и оно еле-еле держалось. Звери набросились на волка с железными зубами и растерзали его в мелкие клочья.
