Оказалось, что Алик Орехов вечно сидит без денег и питается только милостью своих родителей. Эх, родители! И угораздило же их тогда услышать, как он передразнивает пьяницу соседа. Сначала — районный смотр самодеятельности, где его заметил дядька из телевизора, потом — всесоюзная слава, потом — забвение.
— Очень, знаете ли, хочется быть нормальным человеком и заниматься нормальным делом, — вздохнул Алик.
— Вы, кстати, не знаете, зачем я всё это вам рассказываю?
— Потому что мне интересно. И я внимательно слушаю.
— Вы не журналист часом? Я тут распинаюсь, а у вас, может, диктофон за пазухой.
— Да нет у меня никакого диктофона. Обыскивать будете или поверите на слово?
— Если нет диктофона, это ещё хуже. Потом открываешь газету и читаешь о себе полную чушь: то, что человек запомнил, переврал, приукрасил. А мне потом с родителями разбираться.
— А почему вы до сих пор зависите от родителей?
— Вот это уж вам совсем ни к чему знать.
— Почему же? Хотите, я взамен расскажу что-нибудь про себя?
— А кому интересно что-нибудь про вас? Вы что же, звезда? Знаменитость? Тайный агент на задании?
— Как знать, — загадочно закатил глаза Шурик.
— Бросьте, обычный вы парень, студент, бездельник, я насквозь вас вижу. Может быть, журналистикой балуетесь? Вам что заказали? «Шокирующие подробности из личной жизни» или «Мутант на свободе»?
Другой бы на месте Шурика давно обиделся. Шурик же поставил себя на место собеседника: его, видимо, действительно достают журналисты, причём не самые профессиональные. Ну какому профессионалу, если смотреть правде в глаза, нужен этот подбитый пилот?
— Что, достают папарацци? — понимающе спросил Шурик.
— Угу, — шмыгнул носом Алик. — Звонят, когда меня нет дома, и мучают моих родителей. Они ведь и вправду думают, что я всё ещё звезда. Прихорашиваются, достают все архивы, готовятся к встрече с корреспондентом. А он хочет какую-нибудь жареную сенсацию выхватить. А старики потом смотрят телевизор и страдают.
— Ужасно! — искренне возмутился Шурик.
Родители Алика Орехова всю жизнь работали на скучных работах, рано вышли на пенсию, и популярность сынули была для них единственной отрадой. Каждое утро его будили не иначе как: «Просыпайся, наша знаменитость!», за обедом и ужином спрашивали о дальнейших творческих планах — хотя какие там планы-то? Ну, выпустил сборник рассказов. Никто его не заметил бы, если бы не фамилия на обложке. Ну, диск записал с одной андеграундной певицей: в трёх песнях на подпевках засветился, позволил поставить свою фамилию на обложку и тем самым помог певице пробиться куда-то, куда ей очень хотелось. Фотовыставку устроил — опять-таки совместную с кем-то. Везде его приглашали как приложение к отзвуку былой славы: как же, «Александр Орехов — ну конечно, мы где-то слышали эту фамилию».
