Когда Эрикссон появился из ниоткуда, чтобы загрузить своего помощника очередным любопытным делом, он обнаружил, что этот ротозей отлынивает от работы: сидит на полу, прижавшись спиной к стене, смотрит сквозь предметы, дышит медленнее обычного и вот-вот рассыплется на тысячу ледяных осколков. Пара оплеух — вполне чувствительных и болезненных — быстро привели бездельника в чувство.
— Не придумал ничего интереснее, чем прочитать собственную героическую биографию? — сварливо спросил учитель.
— Они, значит, меня породили, а я их убил? И вы знали с самого начала?
— Чего-чего? А, ну да. — В голосе Эрикссона проскользнуло недоверие, потом — притворство.
— Или нет? — с нажимом спросил ученик.
— А ты разве не прочитал договоры как следует? — удивился тот. — Сидел, ловил ртом рыбу и толком ничего не узнал? Кажется, я зря тебя расхваливал, ох, зря.
— Вы? Меня? Расхваливали? Не припомню что-то.
— Да за глаза, конечно. Чего тебя так-то хвалить, ты вон и без того наглый. Но ты в самом деле так хорошо изобретаешь наказания, мой друг, что я подумываю сдавать тебя в аренду смежникам.
— Исполнять наказания? Увольте. Палачом быть не желаю! — гордо отвечал Дмитрий Олегович и тут же примолк: после таких слов вредный шемобор мог нарочно отправить его именно в палачи.
— Об этом мы тоже подумаем, — хищно ухмыльнулся Эрикссон, — но нет. Видишь ли, после смерти всем нашим клиентам надо находить подходящее занятие. Не все же, подобно тебе, ничтожному, заслужили наказание. Кто-то ведь и честно живёт, знаешь ли. Таким ребятам иногда не удаётся найти идеальную работёнку после смерти, и они вроде бы и приятным делом занимаются, но всё же не тем, которому готовы посвятить вечность. Ты мог бы помочь им.
— Загробный хэдхантинг! — восхитился Дмитрий Олегович. — Могу попробовать, если хотите. Результат не гарантирую. Но это что же получается, что поговорка «Отдохнём на том свете» не имеет под собой никаких оснований?
— Конечно, не имеет. Почти все поговорки про смерть таковы.
— Насчёт поговорок не спорю. Но зачем нужно вкалывать даже после смерти? К чему эта суета, недостойная вечности?
Эрикссон выразительно хмыкнул и смерил ученика взглядом, полным такой ядовитой нежности, что Дмитрий Олегович запоздало прикусил язык. Но было конечно же поздно.
— Видишь ли в чём дело, мой маленький специалист по вечности... Если оставить нас без интересного занятия, отнимающего весь... ну, скажем так, эквивалент силы, помноженный на эквивалент свободного времени... то мы начнём творить идеальные миры.
