Пол Хейстингз был очень мил. Как только я пожала ему руку и наши взгляды встретились, я почувствовала к нему симпатию. Он мне понравился, но лишь потому, что напоминал моего покойного отца.
Не успела я дать Полу отставку, как он сделал предложение моей матери, и она получила кучу денег, усадьбу в Мидлендсе под названием Уэст-Уиндоуз и вдобавок еще летний коттедж на побережье графства Йоркшир. С этих пор мама с удвоенной энергией взялась подыскивать мне мужа. Любовь полностью преобразила мою мать.
Она уже не выглядела такой напряженной и уставшей. Черты ее лица смягчились, и она превратилась в настоящую красавицу. Впервые в жизни я принялась роптать на судьбу, которая одарила меня внешностью гадкого утенка.
Но к чему может привести негодование или зависть?
Говорят, любовь — заразная болезнь, и я была почти готова в это поверить, когда ко мне проявил интерес новый старший рентгенолог из колледжа святой Анны. Я была в восторге, но не могла отделаться от чувства недоумения, часами глядя в зеркало и не понимая, что он во мне нашел.
Дэвид — первый мужчина, которому нравилось быть со мной. С ним я не чувствовала себя чужой, ненужной, мое сердце открылось для нежности и любви. В тот день, когда я узнала, что он женат, меня словно сковал холод. Письмо матери было подобно соли на открытую рану, и я отреагировала как раненое животное. Я ограничилась лишь парой коротких и надменных строчек.
Мне все же пришлось провести Троицу в Уэст-Уиндоуз, но только для того, чтобы присутствовать на похоронах моей матери и отчима. Их самолет разбился в Швейцарских горах. Никто не выжил.
После того как моя мать вышла замуж, я несколько раз встречала свою сводную сестру, но только после похорон узнала Джейн по-настоящему. Задолго до окончания церемонии я поняла, что если бы даже и захотела взглянуть на того молодого человека — последнее мамино «приобретение», — то потратила бы время впустую. Да, Джейн была помолвлена, но уже в пятый раз. Джейн коллекционировала мужчин. Она просто не могла иначе. И мужчинам это нравилось.
Джейн была настоящей красавицей. Взглянув на ее совершенное лицо, вы просто теряли дар речи: гладкая белая кожа, как у фарфоровой статуэтки, голубые глаза, идеальные черты лица и роскошные светлые волосы.
Странно, но люди всегда мне кого-то напоминают, и когда я узнала Джейн получше, то начала сравнивать ее со стрекозой. В одно мгновение ока она могла меняться до неузнаваемости. И у Джейн был острый язычок. Вскоре после похорон она это доказала. Когда все соседи, знакомые, друзья, любопытные и любители чужого горя покинули Уэст-Уиндоуз, — я не знала и не желала знать, был ли среди них мамин швейцарский жених, припасенный для меня, — мистер Фаррер позвал нас с Джейн в кабинет Пола, дабы, как он выразился, «прояснить ваше финансовое положение, пока не вскрыто завещание мистера Хейстингза».
