– Железку он вытащил из правого кармана или левого?
– Из левого. И левой же рукой и тюкнул по затылку. Совсем, как меня, зараза, – дед Ефим тяжело вздохнул.
Сочувственно глядя на старика, Станислав спросил:
– Ефим Петрович, значит, кто вас стукнул, вы не видели?
– Я ж говорю: не только не видел, но и не слыхал. Он, паразит, откуда-то сзади подобрался. Только одно слово «кончился» и услышал, как тот прошипел, когда я ножонками сучил. А потом у меня потеря сознания приключилась. Очнулся не помню через сколько – светало уже. Голова болит, тошнит, прости господи… Рукой потрогал – липкая. Все, думаю, убили. Однако, на карачки встал, из дома выполз. Когда из двери выпал, отключился. Должно быть, до самой Ломоносовой дополз… Там меня медицина и подобрала,…
– Женщину… Женщину, что «скорую» вызывала, не помните?
– Не-ет… Я тогда совсем плохой был. Прохожая, наверное, – дед устало прикрыл глаза.
Широков, пододвинувшись к тумбочке, быстро и подробно записал объяснение и дал Касьянову расписаться. Затем попросил описать внешность мужчин.
– Эх! Кабы знать наперед, что так обернется, я бы их глазками зафотографировал. А так – особо не разглядел, – старик помолчал, собираясь с мыслями. – Толстый ростом тебе по плечо будет. Голова круглая, морда тоже. Волосы короткие, темные. Рубаха с коротким рукавом белая. Брюки, похоже, светлые. Годов сорока с виду… «Высокий» повыше тебя, худой такой. Рубашка какая-то темная, а брюки, как у внука моего, джинсовые в разводьях. Волосы светлые, он лет на пять постарше толстого будет…
Дед вновь замолчал, давая понять, что больше ничего вспомнить не может. Станиславу пришлось сложить свои бумаги и откланяться.
– Не волнуйтесь, Ефим Петрович, выздоравливайте. Ваших обидчиков будем искать. И помощь еще от вас понадобится.
Дед Ефим, не открывая глаз, кивнул и приподнял правую руку для пожатия. Рука эта оказалась шершавой и горячей.
Внизу Широков зашел в приемный покой и позвонил дежурному, при этом давешняя сестричка тактично выпорхнула по своим делам. Выслушав доклад, Кучинский поинтересовался дальнейшими намерениями Станислава.
– Коль, если у тебя нет ко мне ничего срочного, я бы прямо отсюда съездил на Гоголевскую и начерно осмотрел место событий. Видишь ли, дед, похоже, не врет. По крайней мере, пьяным он вчера не был, да и голова работает вполне нормально. И если дело обстоит так, как он рассказывает, то его действительно хотели убить, как свидетеля некоего события, причем – важного события, тщательно оберегаемого от постороннего глаза, раз участники пошли на такую крайнюю меру, как покушение. Словом, надо посмотреть, – заключил Широков.
