— Я не пессимистична, а реалистична, — сердито возразила Софи.
— Тогда почему бы вам не перестать убеждать себя, что вы никуда не годитесь. Какой-нибудь опыт работы у вас уже есть. Ведь вам… — он оценивающе посмотрел на нее, — двадцать три, двадцать четыре?
— Двадцать пять, — ответила Софи, поднося руку к горлу, к тому месту, где под кожей бился пульс. Не было ничего сексуального во взгляде мужчины, сидящего напротив, но ее тело, видимо, посчитало иначе.
Софи пришлось много поездить по Европе, ей оказывали знаки внимания и чувственные испанцы, и любвеобильные итальянцы, и романтично настроенные греки, но никогда еще никому не удавалось вызвать в ней подобную реакцию. Она могла совершенно спокойно смотреть на них, не терзаясь вопросом: каково это — когда тебя целуют эти губы и обнимают эти руки? Она не испытывала непреодолимого желания погрузить пальцы в их волосы, часто столь же темные и густые, как у Филиппа Маршана.
Ну чем он отличается от других?
Очевидно, все дело в ней. У нее серьезные гормональные нарушения.
— Двадцать пять — это уже сознательный возраст.
— Спасибо за то, что вы мне все разъяснили… Похоже, для меня все уже в прошлом.
Горькая ирония ее ответа не осталась незамеченной Филиппом.
— Едва ли последние несколько лет вы существовали в вакууме. Делали же вы что-нибудь?
Софи чувствовала, что ее все больше раздражает и сам разговор, и тот интерес, который Филипп Маршан проявляет к ее жизни.
— Я работала. И очень любила свою работу, — заявила она с некоторой гордостью.
Это было истинной правдой. Она наслаждалась, общаясь с детьми, пусть даже чужими.
— Не назвал бы ваш ответ исчерпывающим.
Софи раздраженно уставилась на Филиппа.
— Вы что, собираетесь давать мне советы и по карьерному росту? — Было нелепо даже предполагать, что человека, чья компания является одной из крупнейших во Франции, на самом деле интересуют скромные перспективы ее продвижения по служебной лестнице. — Зачем вам это надо? — добавила она с подозрением.
Уголки его циничного рта насмешливо приподнялись.
— Знаете, что мне в вас нравится? То, что вы всегда предполагаете в мужчине лучшее.
Тон, каким Филипп произнес это, заставил Софи с вызовом вздернуть подбородок.
— Предполагать в мужчине лучшее рискованно. Это может причинить девушке немало страданий.
Вспыхнувший в его глазах блеск понимания заставил ее пожалеть о своих словах.
— А вы не думаете, что я могу чувствовать в некоторой степени ответственность за то, что вы не получили работу?
