— Это получается у тебя само собой или все подстроено, чтобы возбудить мой аппетит? — тихо спросил он, наклоняясь к ней и одновременно кивая головой одному из своих знакомых.
— Получается что? — с недоумением спросила Стефани, окидывая взглядом толпу модно одетых людей и боясь найти в ней знакомые лица.
Входя с Реем в зал, она чувствовала себя крайне неловко. Десятки голов тут же повернулись в их сторону. Люди смотрели на Реймонда Чедвика так же, как иногда смотрят на восход Луны в ожидании предсказаний. Никогда еще Стефани, оказавшаяся вдруг в центре внимания, не чувствовала себя настолько не в своей тарелке.
— Дразнить… Хватает даже этой малости, чтобы слюнки потекли. Кружева, ножки… — добавил Рей на случай, если Стефани не поняла намека.
Он наклонился к девушке, и Стефани ощутила на шее его дыхание.
— Это чистая случайность, не более, — сказала Стефани, старательно изображая искренность.
Рей неодобрительно сдвинул брови.
— Моей жене лучше избегать подобных случайностей.
— Думаю, никто не заметил в тот момент…
— Рей! Так ты все-таки приехал, да и опоздал всего лишь на час! Превосходно! — Прямо у плеча Стефани раздался твердый ироничный голос.
— Я не спал всю ночь, мама. — Рей и не думал извиняться, зато демонстративно, по-хозяйски, обнял свою спутницу за талию.
Серые, темнее, чем у сына, глаза женщины, стали холоднее, когда она встретилась взглядом со Стефани.
— Избавь меня от подробностей, — процедила миссис Чедвик.
Стефани надеялась увидеть добродушную, симпатичную женщину, довольно полную и доверчивую. Но эта холеная, высокая, сухая дама со строгими чертами лица развеяла ее иллюзии. Невозможно было представить, что кто-то способен обмануть эту женщину!..
— Я работал, а не развлекался, мама.
— В твоей жизни отсутствует гармония.
— Позволь мне самому судить об этом! — Терпение его явно было на исходе.
— Я хочу поговорить с тобой… наедине.
Манера поведения не слишком заботит Чедвиков, возмутилась про себя Стефани.
— Не обращайте на меня внимания. Я пойду пройдусь, — сказала она спокойным тоном, но глаза ее сверкнули.
Я — Доминик… я — Доминик, твердила про себя Стефани, оставляя без внимания приветствие одного из гостей, которого хорошо знала. Слава Богу, что все это очень скоро закончится, успокоила она себя.
— Да, дорогая, полюбуйся пока картинами…
Напускной заботливый тон матери Рея раздражал.
— Ах, да… картины… Я совсем забыла, — сказала она рассеянно. Очень часто ее сестра, когда это было ей выгодно, с легкостью разыгрывала из себя невежу. Сейчас Стефани поняла, почему она это делала. Она также поняла, как ей везло — о ней никогда не судили только по внешнему виду.
